Штрихи к портрету Веры Хамидуллинной
Начав писать стихи ещё в пору школьного ученичества, в последние годы Вера Хамидуллина буквально стихией ворвалась в пространство современной поэзии. Более продуктивного автора не только в Татарстане, но, пожалуй, и в России я сегодня не знаю. Результатом её усиленных творческих поисков стали изданные друг за другом поэтические сборники: «Я открываю свой альбом» (2004), «Подарите любимой весну» (2006) «Жучок в янтарном медальоне» (2008) «Корабль времени, или Воспоминания», «Воспоминания моей бабушки», «Женское начало с мужским присутствием» (2010). А в текущем году увидел свет созданный совместно с известным художником Никасом Сафроновым проект «В поисках Шамбалы», уже признанный книгой года на книжной выставке в Германии. Кроме этого, Вера Хамидуллина – соавтор книги переводов на татарском и русском языках «Два родника родной земли» (2007), один из авторов антологии татарской поэзии «Из века в век. Поэзия народов кириллической азбуки.» (2010), коллективных сборников экспериментальной поэзии «Однословный многорифм» (2008, 2010), авторской песни «Споемте друзья» (2008), антологии челнинской поэзии «Под небом высоким» (2008). Её стихи и переводы опубликованы в журналах «Мир без границ», «Интерклуб», «Идель», «Казань», «Эхо веков», «Чаян», «Лауреат», «Аргамак. Татарстан»; в альманахе «Дом творчества»; газетах «Молодежь Московии», «Провинциальный интеллигент».
Поэтическое мастерство Хамидуллиной получило высокую оценку как в республике, так и за её пределами. Так, она является лауреатом Международного конкурса «О, море!», Национальной литературной премии «Золотое перо Руси», призером и дипломантом различных конкурсов переводов, победителем конкурса на лучшее продолжение сказки «Кукл Ян» (2007). Поэтесса награждена дипломом ГД ФСРФ, медалью А.С. Грибоедова, знаком «Серебряное перо Руси», «Трудовая доблесть России». Обладатель звания «Лучший автор нового тысячелетия». Член Международного Союза писателей «Новый Современник», Союза российских писателей и Союза писателей Республики Татарстан, российского Литфонда.
Все эти факты творческой биографии позволяют говорить о том, что поэзия автора состоятельна, а поэт достиг своей художественной зрелости. Стало быть, возникает необходимость в осмыслении этого художественного явления. В данной работе я попытаюсь дать некий творческий портрет Веры Хамидуллинной, точнее – очертить его контуры и наметить некоторые штрихи.
Свою книгу «Корабль времени, или Воспоминания» она открывает стихотворением «Я маринист…», которое я считаю в некотором смысле «визитной карточкой» поэта. Напомню: маринист – художник, предметом изображения которого становится морской пейзаж. Каков же он у Хамидуллиной? Это: «плаванье души», отражающееся на «белой глади» (читай: бумаге); «волненье светлых чувств // Полётом брызг» на «холсте сомненья». Практически ни слова о реальном морском пейзаже, сплошь – пейзаж души, её «стихии перекат» и «девятый вал», души, плаванье которой связывается «морским узлом» в «пейзаж души». Таким образом, море, как у Марины Цветаевой, становится, точнее изначально – символ жизни и поэзии. И устремлено «плаванье» – к постижению глубин бытия и души человека.
Но не надо думать, что Хамидуллина при этом вовсе отрывается от реальности, как это свойственно некоторым экзальтированным творческим личностям. Её поэзия сохраняет связь со своими земными корнями, да и по сути своей и привязанностям она очень земная. Оттого даже высокие поэтические символы, такие, например, как традиционный образ Пегаса в стихотворении «Пегасиха», как бы намеренно «снижаются», лишаются своей мифической «масти». Художественный образ от этого выигрывает, становится более зримым и более своим, что ли, понятным, близким, родным: «Мой ангел чистит крылья на шестке», «- На носки Ариаднину нить?..». В конце концов, как это ни парадоксально, всё это работает на достижение новых поэтических высот и открытий.
Поэзия Хамидуллинной, словно море, текуча и полна динамизма. В этом я усматриваю следование правде жизни, чувствование которой у поэта – всей кожей, каждой клеточкой тела, души, стиха. Отсюда жизнь предстаёт, при всей её калейдоскопичности, целостной. Частным отражением этой целостности в поэзии Веры Хамидуллиной является тот факт, что она не разбивает стихи на циклы. Поэт будто прозревает жизнь в её первоначалье. Это даже возведено в некий поэтический и жизненный принцип: «Живи сначала! И да будет только так!».
Стихи поэтессы до предела информативны – до звука, до слова, до фразы. Её душа всецело настроена на чувствование малейших проявлений жизни, каждое из которых может стать источником вдохновения, источником познания мира:
Надену наушники и на волну настроюсь.
Что ещё нужно, чтобы поймать вдохновение?
Словарный запас фонит, и, подобно рою,
Опасно жужжат предлоги с местоимениями.
Радиохулиганка… Шалить в эфире
Мне доводилось ещё в босоногом времени.
Точки, тире… К зашифрованным мыслям в мире
Код не подобран – он гравирован на темени.
Титрами пролетит надо мной информация –
Знай, успевай записывать под диктовку.
Так и живу: наушники, ручка, рация,
Так и сижу с листами наизготовку.
Поскольку информация о мире безгранична, поэт на ограниченном стихом поэтическом пространстве, в котором, как известно, словам должно быть тесно, а мыслям просторно, сжимает её до предельной экспрессии, возводит до притчи («Снежный ком»), выражает в густой метафоричности. Всё это – неотъемлемые качества поэзии Веры Хамидуллинной. Особенно славна она яркими, запоминающимися, смыслоёмкими метафорами, которых у ней целая кладезь: «Пей до дна! Уж запотели грани // Израненной души…», «Штольня отработанного счастья // Тихо осыпается по краю…», «Утром пробежится холодок // И морщинкой ляжет у виска. // И как потерявшийся щенок, // Заскулит под окнами тоска», «на холодном ветру губы ягод искусаны в кровь», «Перо израненной зари // Кропает мне дневные планы», «Краснеют клёны. Всё алей, алей // В стыде горят их щёки виновато. // Известно, видно, им, что ждёт расплата // За недостачу и растрату дней» и многие-многие другие. Ряд стихов просто поражает глубиной образности: «Руку протяну: // – Ну, где ты, старость?! // Мне сейчас забыть свою беспечность? // Погоди! Всего-то и осталось – // Седину свою сменить на млечность…». Так вечностно и в то же время по-земному зримо-сиюминутно выражена философская тема Смерти. А вот как она решена в другом стихотворении: «Дни зрелости – висящие на ветке вишни. // Они прекрасное меню для птиц всевышних. // Стечёт по клюву алой кровью сок: // Душа – в полёт, а косточки – в песок».
Прямо-таки стихийной устремлённостью поэтессы к постижению глубин человеческой души, своей прежде всего, и бытия мотивированы постоянные «оглядки» на традиции классической поэзии, усвоение её уроков. Например, ахматовская интонация ясно слышится мне в «Ярко-алой турецкой гвоздике…» и в «Зацепилось кружево любви…». Она прежде всего в умении передать нюансы душевных движений, настроений в зримых, пластичных образах. Лермонтовский мотив сквозит в стихах «Мольбы»: «Подайте подданной своей любовь, // Как нищим подавали хлеб насущный». Дело здесь, конечно же, не во всеядности Хамидуллинной, а в стремлении самообразоваться, дабы не выдумывать велосипедов, как это свойственно некоторым авторам. В любом случае, у Хамидуллинной та или иная традиция служит лишь отправной точкой и преобразуется с учётом собственных творческих установок и велений души и времени.
Поэту Вере Хамидуллинной, как спортсмену, всегда требуются, для поддержания себя в «поэтической» форме, упражнения в версификации, то есть в технике стиха. Она не боится пробовать себя в самых разнообразных жанрах. Как-то поэтесса дала мне папку стихов, созданных ею по законам того или иного жанра, каковых насчитывалось что-то около полусотни. Были здесь и рондель, и рондо, и акростих, и венок сонетов, и венок семистиший, и японские сонеты и многое другое. Поражает, что поэт строго до скрупулезности следует жанровым традициям, в отличие от некоторых наших «умельцев», всяких там «мастеров» доморощенных хокку и выхолощенных верлибров, каковые напрочь лишены поэзии. При всём при этом Хамидуллину не «зашкаливает» в слепом следовании законам формы. Она «уравновешивает» её с содержанием, как, например, в однословном многорифме «Укачай меня словами». Здесь и содержание, и сама форма, создающая «укачивающий» ритм, как бы погружают в состояние сна, оттого органичны по отношению друг к другу. А ведь чем меньше зазор между формой и содержанием, тем безупречнее выполнено произведено. А отсутствие малейшей трещинки между ними – не есть ли показатель всего гениального?
Следуя той или иной жанровой традиции, Вера Хамидуллина не копирует их, а преобразует в соответствии с творческим заданием. Так в форме игры она производит «эксперимент» с сонетом, который у неё игриво назван «Сон… нет». К слову сказать, Хамидуллинной вообще свойствен здоровый юмор, игра (почитайте хотя бы её «Сказку про красную шапочку в стиле модерн»). Это касается и манеры исполнения поэтом собственных сочинений. Помню, как она читала в Лаишево своего «Жучка в янтарном медальоне», давшем название одной из её книг. Артистично, бесподобно, зажигательно! Она и сама по натуре такой человек. И её творчество – прямой, органичный отголосок её натуры. И всё-то её творчество – игра: игра с жизнью и судьбой, с которой совершенно свойские отношения. В одном из стихотворений поэт так и пишет: «пинка судьбе поддай».
Не бояться идти на эксперименты со стихом – верный признак большого таланта и мастерства. На такое идут только умелые версификаторы и маститые поэты. Речь, конечно, об экспериментаторстве не ради него самого, а ради новых открытий и обогащения арсенала выразительных средств поэзии. Вера Хамидуллина не чужда поисков в области строфики, ритмики. Эта смелость поэта обусловлена похвальным для поэта стремлением к преодолению материала, что есть преодоление себя нынешнего в устремлённости к открытию неизведанных возможностей, в желании каждый раз встать на более высокий уровень, ступень в своём развитии. Это ведь и есть творческий рост. Придумываются и свои жанры: «Разнодумья», «Стихоплётки». Откуда такая жанровая пестрота? Думаю, от пестроты, многокрасочности, многоцветности души, богатства её чувствований, переживаний, эмоций. Она настолько пестра, что каждый её узор требует своего воплощения в новых «одеждах»: новой информации, новом коде. И каждый раз поэтическая мысль воплощается по-новому, оригинально, но во всём этом чувствуется не свойственный новичкам и бесталанным выпендрёж, не оригинальничанье, а органичность в воплощении поэтической мысли во всё новой поэтической форме.
Много открытий у Веры Хамидуллинной и в детской поэзии, которую я считаю самым сложным видом поэтического творчества. Детским стихам посвящена целая книга «Воспоминания моей бабушки…». Приведу для примера одно из стихотворений – про слона:
Слон
Шагает
По паркету
И мешает он
При этом
Грохотом
И топотом!
Нет бы
Топал
Шёпотом!
Или другое, про солнце – рыжего кота: «Он встаёт на небе синем, // Мир становится красивым. // Это сыплет кот со спинки // Золотистые шерстинки».
Стихи для детей – это всегда игра, в которой мир предстаёт в его многокрасочности и полноте, в её чудесности, которой всё меньше в мире. Об этом вздыхает домовой: «В недалёком будущем прогресс // Жить людей заставит без чудес».
Детские стихи Веры Хамидуллинной содержат мощный воспитательный заряд: «Если мама детям не поёт, // Как добросердечие привьёт? // Если с песней вырастет дитя, // То и светлый путь пройдёт шутя». Настоящая детская поэзия – это ведь всегда и нравственный урок взрослым.
Внимание к детским стихам – признак несомненной зрелости поэтессы. Пусть будет комплиментом ей тот факт, что одна из её детских книг, подаренной ею моему трехлетнему сын Амилю, стала его «сонником», в том смысле, что он с ней и засыпает. Это ли не лучшее признание её таланта.
Многогранность поэтического таланта Веры Хамидуллинной выражается и в её переводческом деле. Её перу принадлежат многочисленные переводы из татарской и зарубежной поэзии. В ряде из них поэту удаётся достичь той же глубины самовыражения, что явлена в произведениях авторов переводимых первоисточников, таких например, как «Звуки» Каролины фон Гюндероде, «Двое» Гуго фон Гофмансталя.
Хотя некоторые из переводов блестящими не назовёшь. Так неудачным мне кажется перевод стихотворения Гёте, который в своё время гениально переложил М.Ю. Лермонтов («Горные вершины…»). Не смогла поэтесса передать главного – романтического, томящегося духа, её полноты. А не удался перевод потому, что Вера Хамидуллина – не романтик по сути своей, скорее, реалист, правда, хорошо усвоивший опыт всей предшествующей литературы.
Не состоялся, на мой взгляд, и перевод стихотворения Чингиза Мусина «Пылинка» из его сборника «Дорога жизни». Подобные стихи – общее место, потому банальны. К тому же безобразны, а значит – безобразны. А безобразность противоречит характеру таланта Хамидуллиной, её поэтическому почерку. Потому и перевод, на мой взгляд, получился несостоятельным. Но вина ли в том поэтессы, когда подобные банальности в татарской поэзии – не редкость? И являются фактами творческого бессилия авторов, которые часто лишь перепевают, повторяют по-татарски то, что уже давно и несравнимо талантливо сказано на других языках. И Вере Хамидуллиной мой совет: браться за переводы только тех поэтов, которых в силу таланта действительно можно считать таковыми и которые ей «по плечу» и по духу. Тогда и перевод будет органичным, как, к слову, переводы стихотворений Рима Идиятуллина, Роберта Ахметзяна, Шамиля Маннапова, Дамира Шарафутдинова, Айдара Халима, Гакиля Сагирова, Танчулпан и др.
Порой недостатки есть продолжение достоинств. Душа поэтессы жадна до жизни и выхватывает из неё всё, порой и сорное. Торопясь впитать в себя как можно больше, она не замечает некоторых «огрехов», в виде, например, неточных рифм, которые художественны не мотивированы, да и в целом, по-моему, не свойственны поэтической поступи Веры Хамидуллинной: небы-кедо, года-судьба... Нет, я не против ассонансной рифмы, которая держится на одной только гласной. Но ведь поэтесса – настроена на волну жизни. Откуда тогда такие звуковые неточности? Ведь чем-то же перебивается этот безупречный настрой? Но вот чем – в стихах не проясняется.
Нет-нет, и мысль не совсем ясна или же неточно выражена: «В России путь всегда смешон – через острожье он» (почему смешон?); «Там, скинув груз своих забот, // Я обрету покой и счастье. // Они в мой дом давно стучатся, // Как молнии в громоотвод» (полно, могут ли молнии стучаться?).
Но всё это лишь частности и дело техники. В целом же поэзия Веры Хамидуллинной не оставляет сомнений в явлении в отечественной поэзии самобытной творческой личности.