Я думала, я пишу о любви, словно камни роняю слова.
Я думала, мертвым холодным снегом ложатся они на тетрадный лист.
Ко мне заходил вечерами седобородый ворчун-январь,
Садился в углу и сетовал: «Фальшив у метели свист.
Фальшивы стихи твои, деточка. Не пиши о любви»
И засыпал в старом кресле, слушая, как трещат дрова.
Я думала, я о счастье пишу, излучая стихи как свет.
Я думала, что они освещают любимому долгий и трудный путь.
И март – вечно-юный мальчишка – шептал: «Не верь,
Счастье обманчиво, его сладкие речи лгут.
Так и стихи твои, милая, на чужом берегу
Ничем не помогут ни ему, ни тебе».
И я не писала. Не говорила. Я себе зажимала рот,
Чтоб не слетали рифмы со слипшихся пересохших губ.
Но путник уставший вошел в мой дом через год,
Был молчалив, но вымолвил уходя: «Несчастен и глуп
Тот, кто не знает чудес. Пиши о них, они берегут».
И растворился в тумане, сгустившемся у ворот.
13.03.2014