Который год за мартом следует октябрь,
Как будто нет весны, и не было в помине.
Ослепший за ночь ветер бесится и стынет,
И набегает утром, хмари воротя.
Откуда только эта прорва облаков!
От ожиданья синевы глаза устали.
Мы провожались на вокзале и не знали,
Что кончен тайм сорокалетних чудаков.
Бесконечность облаков не меняет очертаний
От Териберки до Дальних Зеленцов.
Жги - не жги намокших дров, - этот дождь не перестанет
Лучше выйди и подставь ему лицо...
Мы вверх плзли, не чертыхаясь на подъём,
Мы не слагали рифм достигнутым высотам,
Мы отрывались от земли и оттого-то,
Вдруг оказались вне путей и вне времён.
А наш вагон захлопнул дверь - и был таков.
Когда очнулись мы от сырости под утро,
Нам объявил слегка охрипший репродуктор,
Что кончен тайм сорокалетних чудаков.
Привыкнуть можно к темноте - и ты терпи!
А снег из тех, кого на всех всегда хватает.
И он несется с высоты, и он не тает,
Он заметает и снаружи, и внутри.
И я боюсь, что даже если рассветёт.
По-настоящему, надолго, без истерик,
То я уже не поднимусь и не поверю,
И запрошусь обратно - в сумерки и лёд...