Без вести пропавший

Память Обожжённых Лет
Без вести пропавший

http://www.proza.ru/2010/05/01/527

Автор - Люба Рубик

                Светлой памяти моего отца Селезнёва Петра Петровича
 
     Ночь ли, день ли, бой или непогода, связист шёл под огонь, под падающие с неба бомбы и пули - он выполнял приказ: восстанавливать нарушенную связь.

     После войны к нам приезжал его фронтовой друг- однополчанин и рассказал, что   
     Селезнёв П.П. честно воевал, был парторгом отделения.

    - Служили мы с ним в отдельном, особом батальоне- связисты, минёры, сапёры, телефонисты, разведчики, автоматчики - всех понемногу. Бывало, и в тыл врага нас забрасывали, и рвали мы рельсы, и разминировали дороги впереди войск, и на особые задания ходили.

Непрерывные бои, провода постоянно рвались, мы сутками то тянули связь, то ее чинили.
   
     В апреле 43-го при прокладке связи от штаба к  Ленинграду, - рассказывал однополчанин отца, - Петро и 17 его боевых товарищей цепью шли на важное задание командования.

Все в полном боевом снаряжении, с гранатами. Цель задания сказать не имею права- это ещё военная тайна. 

Наше второе отделение тоже из 18 солдат прикрытия цепью шло за ними на расстоянии 50 метров - ближе нельзя, такой закон.

Немцы минируя поле, бывало, закрывали мину деревянным кружком и засыпали её землёю. Не всегда такую можно было обнаружить...

Бывало, что по таким присыпкам и танки проходили, втаптывали мины глубже. Лишь на 6-7 разе она не выдерживает груза и взрывается.

Притом, фашисты часто соединяли  мины цепью. Не заметишь не то что одну, а "волосок" от неё - взорвётся вся цепь.

А "волосок" ставился на какой-то одной "хитрой" мине или на нескольких в разных местах. Короче, секретов в нашем деле много.

Так получилось и тогда.

Мы видели, как связисты, сапёры, минёры  группы - все враз подорвались. Комья земли , огня и металла взметнулись в небо, наверное, на километр... Сверху сыпались комья замерзшей земли и металла, части человеческих тел...

Засыпало всех, разметало по полю...

При этих словах мать не выдержала и заголосила с причитаниями. Мы, рнбятишки, следом за нею в рёв.

Когда все успокоились, инвалид продолжил:

- Погибла и половина бойцов из нашего отделения, что шли впереди.

Меня тогда ранило осколками. – Он показал глубокий шрам на ноге, а ещё мы видели, что его рука висит плетью.

– Я тогда  в одну ночь поседел…- Рассказывал он нам эти жуткие подробности. - Минёр ошибается лишь раз...

- Вот и ребята не разгадали хитрость врага. Мина рванула, а за нею и все другие по цепи… Так что мы не нашли даже фрагментов тел… - ещё пуще помрачнел приехавший с трагической вестью.

-  Жаль, хорошие были ребята! - со вздохом произнёс ветеран.- Особенно мой друг Петро, ваш муж, Евдокия Ивановна. Мы же с ним как братья были. Его в роте все уважали. Он-то меня и просил, в случае чего, семью его не забывать. Адрес написал…  Вот я и приехал к вам.– Мама слушала его и плакала, плакала, сморкаясь в мокрую холстину. А он продолжил совсем неожиданно:
   
- Ну,  командир написал донесение, что группа не вернулась с задания. А это значит- «без вести пропавшие…»

Хотя мы и говорили, что видели взрывы, видели гибель однополчан, но тогда  особисты не стали вникать, не до того им был: во-первых, задание секретное, во-вторых бои были жуткие, гибли сотнями и тысячами.

За то невыполненное задание наш командир попал под трибунал. Капитана в штрафбат отправили. А за что? Наверное, за то, что остался жив...

В январе сняли с города блокаду, но ещё долго выкуривали врага из округи, поплатившись жизнью многих и многих тысяч бойцов… Вот после снятия блокады с города на Неве это всё и произошло.

Правда, мне не пришлось гнать фашистов дальше - в госпитале полгода лечился, а с одной рукою какой из меня вояка?- печально закончил рассказ связист, покачивая больную руку.

-Болит, зараза, днём и ночью огнём жжёт, - признался он и запрощался. Нам, детям, из железной коробочки насыпал в ладошки цветные горошки монпасье, маме положил на плечи яркий платок, а ещё оставил банку консервов:

- Поминайте моих...

     На протяжении нескольких лет он приезжал к нам ненадолго, рассказывал, что посещал место гибели своих друзей.

В последний раз приехав, он сказал, что на том печальном месте построили многоэтажный дом...

И ещё мы узнали печальную весть- семья нашего гостя погибла при бомбежке в осаждённом Ленинграде. Он потому и ездил туда: и семья там погибла, и однополчане.

От многоэтажки, в которой погибла его семья, остались лишь камни. Он взял один в свой город, поставил его на кладбище у могил родных.

Знакомый художник выбил на камне имена жены Софьи, дочки Веры и сына Вадика. В самом низу надпись "Моим дорогим родным и друзьям"

Может, это единственная на свете надпись и моему отцу?..




     Я тогда была маленькая, не запомнила имя этого славного человека-воина, инвалида войны, свидетеля гибели моего отца.

Не спросила адрес того дома. Не узнала даже воинскую часть или полк, имя командира. Даже звание отца не знаю, наверное, рядовой Великой Отечественной войны

 Бесконечно жаль...

    Кроме общих слов родных, что отец был хороший, всеми  уважаемый человек, обаятельный собеседник, разумный, обязательный и сознательный,  я так мало о нём знаю.

       Отец  ушёл на фронт осенью 1942г.  служил связистом  особого батальона.

Пропал без вести в апреле 1943 г под городом - героем Ленинградом.

Отец был честным коммунистом, работал там, куда направляла его партия –был директором птицефабрики, начальником на строительстве ж.д. в Карталы  и др.

Как лёгочник,  имел бронь, и мог бы не идти на войну, отсидеться в тылу, но партийная совесть не позволила.

Задыхаясь и кашляя кровью ушел защищать свою семью, свою Родину от напавшего врага.

С фронта успел написать всего 2 открытки одну на адрес Евдокии-старшей, сестры мамы: «Дуся, писать некогда, идём в бой, мне нужно тянуть связь. Мы победим фашиста  и я вернусь. Ждите меня с Победой. Береги детей. Целую вас, мои дорогие. Ваш муж и отец».

Вторую открытку из дер. Кувальдыки получила младшая мамина сестра Мария, жившая тоже в Караганде. В ней он просил выслать табачку. Но в войну где было его взять? А если и купить, то за что 16-летняя девчонка могла позволить такую дорогую покупку?

Тогда рынки были не просто дорогие, а сказочно дорогие: булка чернушки 250-300 рублей, за две булки- золотое кольцо высшей пробы.

Стакан махры -это 3 булки хлеба.

За белый батон с маком люди отдавали зимнее пальто или валенки.

В занятую немцами родную деревню под Воронежем письма к семье уже не доходили, поэтому он и слал открытки в Караганду. Но связи с сёстрами мать тоже не имела, поэтому о весточках с фронта узнала незадолго до дня Победы.

   Мама рассказала, что отец очень любил  жиганскую песню:

Вот умру я, умру я.
Похоронят меня,
И родные не узнают,
Где могилка моя…

  На мою на могилку
  Уж никто не придёт.
    Только раннею весною
  Соловей пропоёт.

Пропоёт и засвищет
 И опять улетит,
И опять моя могилка
 Одиноко стоит...

     Такая в ней неизбывная правда и тоска, что я не могу сдержать слёзы. Видимо, не зря он любил эту песню, словно чувствовал – слова в ней исполнятся в точности...

Некому придти к нему на могилу и поплакать о загубленной фашизмом жизни.

 "Только раннею весною соловей пропоёт..."

Спасибо тебе, соловушка.  Спасибо тебе за твою песню.

Ты один знаешь, где лежит мой папка.

Прилети ко мне, милая птаха, и покажи, где этот дорогой уголок моей России с прахом моего родителя?

Я полечу к нему вслед за тобою...


     Став взрослой, я всю жизнь искала отца, в какие только архивы и издания, в лазареты музеи ни обращалась, но никаких следов не нашла…

Мечтала хоть братскую могилу найти, чтобы возложить на неё цветы, да таковой с его именем, видимо, нет…

(Наверное, секретность того подразделения, где он воевал, тогда была не снята. Может, и до сих пор это тайна? Говорят, все секреты войны хранятся 70 лет. Если доживу до 70-летия Победы, тогда что-нибудь узнаю?..)

   Действительно, Его могила неизвестна, никто к ней не приходит...   

    Многие свои стихотворения я посвятила отцу, который меня, 3-месячную, перед отправкой на фронт в последний раз держал на руках.

Я и сейчас как бы помню отцовские руки, чувствую их силу и нежность.

Он поднял меня высоко-высоко, до самого неба, восхитился дочкой, расцеловал и ушёл. 

Ушёл, чтобы никогда не вернуться...

                Вот памятник Неизвестному -
                Знакомы до боли черты.
                Сестра - Ленинградка,
                К месту заветному   
                Отцу моему положи цветы...

     P.S.
    Если эти строки прочтут Ленинградцы, пожалуйста, исполните мою просьбу.

А сейчас предлагаю вам свои стихи и песни, посвящённые моему отцу и матери. Их немного. Прочтите их каждый отдельно "Победе 65" стихи, "Победе 65" песни.

В части "Подвиг Матери" рассказы об эвакуации - "Пропажа" и "Под прицелом" жуткие подробности, пережитые нашей семьёй в войну.

В части "4 побега" горькая судьба плена.

Своим прочтением почтите память погибших за нас, отдайте должное пострадавшим в той жуткой мясорубке.

                2009 г.

               На довоенном фото: мама, папа, сестра Рая, брат Гриша
    



© Copyright: Люба Рубик, 2010
Свидетельство о публикации №210050100527