Двенадцать месяцев живут не только в сказке.
Окно на улицу тихонько отвори,
прислушайся, всмотрись: они разводят краски,
чтоб ими мир писать с зари и до зари.
Январи.
Когда пробьют часы год созидать с нуля,
когда природы скрыты словари,
то кормчими на вахту у руля
становятся седые Январи.
Когда в безмолвии безжизненных снегов
придется разжигать огонь зари,
иль расстилать над миром звезд покров,
то это смогут сделать Январи.
В глазах их - хлад, взамен души – кремень;
они суровы, что ни говори.
Но кто откроет новый год как день?
Я вам отвечу: «Только Январи!»
……
Энергию падения рубля
суметь в тепло бы превратить!
Тогда б без нижнего белья
зимой в России можно жить.
Февраль.
Февраль зашел погреться к домовому.
Сидят на кухне, пьют с вареньем чай.
Кот на часах, на случай если к дому
путь приведет кого-то невзначай.
Февраль большой любитель слушать байки
про дни без ночи, вьюги из воды,
а домовой с замашками всезнайки:
про летний зной «поет» на все лады.
И так беднягу за день заморочит,
что, размечтавшись, старый Бокогрей
ход долгой ночи сделает короче,
а солнышко чуть-чуть погорячей.
……….
Уж Божьи дни и те не без изъяна,
я разумею день Касьяна.
А те, что с Думой Президент пытались сотворить…
про них не стоит вовсе говорить!
Март.
Оканчивает Март писать свои стихи,
последнюю метель с капелями рифмуя.
И пусть еще лежат сугробы глубоки -
по ним идет Весна, победу торжествуя!
Хоть в ночь трещит мороз, известен точный срок
и древнему стволу, и однолетней ветке,
когда, пьяня как хмель, животворящий сок
ударит от корней, помча от клетки к клетке.
Поэмами начнут цветные сниться сны,
когда с большим трудом сомкнешь под утро вежды,
и грезы – трубачи нагрянувшей весны
вновь протрубят душе святую песнь надежды!
…………
Расправивши усы (и впрямь заправский ферт),
к заветному окну спешит сосед к соседке
в числе «коллег» устроить ей концерт,
качаясь под луной на яблоневой ветке.
Апрель.
Волшебник в руки взял свирель
и соло сочинил синице –
забыло солнце спать ложиться,
заслушавшись на птичью трель.
Потом мольберт и кисти взял
и на листе сугробов белых
живую вязь листов несмелых
и первых трав нарисовал.
Простую эту акварель
у каждого найдешь ты в доме
не на стене – в окна проеме
со скромной подписью «Апрель».
…….
Но людям некогда пока
смотреть картины – вещь пустая!
Весь год, с апреля начиная,
они встречают праздник дурака!
Май.
Май обещает море солнца
и дарит летнее тепло.
Клянется, плача, в постоянстве,
дождями брызнув на стекло.
Окурит запахов дурманом,
овеет вешним ветерком
и хором птиц наполнит театры
лесов и парков вечерком.
Но через день он позабудет
все обещания свои,
обеты, жаркие объятья
и клятвы полные любви.
Его дыханье ледяное
убьет творенья красоты –
ему доверившихся вишен
раскрывшиеся в ночь цветы.
***
А мне он закадычный друг,
и ссорой встречи не чреваты,
хотя проводим свой досуг
у женщины одной – Лопаты.
Июнь.
На блюде, уходящей в марево дороги,
лежало солнце в собственном соку.
Июнь в ручей натруженные ноги
со вздохом погрузил, уставший от докук.
Ржавеют гроздия отцветшие сирени,
струится роз волшебный аромат,
полдневный зной давно сменили тени,
накинув полумрак на задремавший сад.
Синичий выводок умолк в кустах акаций,
с цветка взлетел отяжелевший шмель,
день угасал, чтобы опять начаться
вослед за ночью с соловьину трель.
……….
Могу ручаться головою:
коль днем жары прибавит бес -
у дам на платьях сам собою
сомкнется с вырезом разрез!
Июль.
Июль весь день лежит на пляже,
С небес безжалостно печет,
давно дожди наперечет,
но он не шелохнется даже!
Пожухли травы. Пыль покрыла
не только придорожный лес,
синь рек и синеву небес
на серый саван заменила.
И у палящей бездны неба
и люди молят, и земля:
«Дождя!» «Дождя!» - шумят поля, -
Дождя! А то не будет хлеба!»
………..
По рингу грядок семеня,
Июль теряет время даром:
в нокаут солнечным ударом
ему не повалить меня.
Август.
Прошли дожди. Оправившись от зноя,
деревьев кроны зеленеют вновь –
то дарит Август теплых дней волною
листве свою прощальную любовь.
Ему в ответ, хоть осень на пороге,
начнут, как в мае, листья зеленеть
уж без цветов и, зная, что в итоге
им все равно придется облететь.
Их не обманет яркий луч. Напротив:
известен листьям роковой финал,
но тот блажен, кто, пусть хоть на излете,
в своих ладонях счастье подержал!
………
Закон картошки сохраненья
для человечества открыл:
ведерко в мае посадил я, –
его же к осени отрыл!
Сентябрь.
Докуда хватит глаз
высь неба скрыли тучи.
Как в театре свет погас,
и ожиданье мучит
грядущих перемен.
Вот занавес дождя
со сцены выброшен
по воле Сентября,
блестящий луч пронзил раскрывшиеся дали,
улыбкой сотен солнц отозвались листы…
Вы, вздрогнув, замерли, как будто не видали
еще ни разу этой красоты!
…….
Как хочется порой, отбросив все заботы,
присесть за стол, в линейку взять тетрадь
и с новой строчки написать:
«Домашняя работа».
Октябрь.
Подзадержалось бабье лето:
видать принаряжалось где-то.
Зато и вышло приодето -
во всей красе:
одето пышно и богато
в туманов серебро и злато
листов берез. Молодцевато
стоит в росе.
И сам Октябрь от изумленья
застыл пред ним в оцепененье,
созвездий перепутав звенья
на небе все.
…….
«Мичуринцы» к зиме и лету
подводят стрелки нам на час
и в тайне ждут, что ход при этом
светил изменится хоть раз.
Ноябрь.
Солнце на улицу манит,
ярко в окошке горя, –
поднято лишь до макушек
сосен и елей верхушек
стылой рукой Ноября.
Только шаг ступишь за двери –
сразу нежданный мороз
вцепится в руки,
вцепится в ноги,
вдоха не дав на пороге
сделать, защиплет до слез.
Лопнул асфальт на платформе,
снегом прикрытый едва;
птицы забились в застрехи –
это зима без помехи
за ночь вступила в права.
***
В вагоне шум стоит от сипа.
Что сможет нам помочь от гриппа?
Английский «Strepsils»? Отвечаю:
«Добавьте ложку водки к чаю».
Декабрь.
После снегопада как-то на заре
расчищать дорожки вышел во дворе.
Из-под шапок снега смотрят на меня
гроздия рябины – язычки огня.
Ягоды рябины – отблески зари,
вдруг на ветки рядом сели снегири.
Сели, засвистели тихо меж собой.
Я застыл на месте, будто неживой.
Краем уха слышу: за кустом спиреи
кто-то подпевает песню снегирей.
Пригляделся – ахнул: рядышком со мной
птичьи разговоры вел Декабрь седой!
…….
Вотще в календарях уже который год
число ищу, когда в стране произойдет,
как и в природе, свой солнцеворот.
Надежда теплится едва,
Что оное число не «тридцать два».
Уходит день, а с ним и старый год,
последний год двадцатого столетья,
а завтра солнца новый оборот
мир в третье увлечет тысячелетье.
Что приоткроет двадцать первый век,
какие фантастические дали?
Возможно, развиваясь по спирали,
опять свой хвост увидит человек!