Когда внутри перегорело,
Переболело и отныло,
Тогда судьба взялась за дело,
И я от ужаса застыла.
Она скребла и пела что-то,
Плюя в песок слюну отвратно,
Потом её взяла икота,
А я из твёрдой стала ватной.
Глаза судьбы, две с маслом плошки,
В меня смотрели, багровея.
Не находя в душе и крошки,
Прутом я гнулась перед нею.
Моё совсем иссякло тело,
Я позабыла о подмоге,
Тогда судьба и прохрипела:
«Да вспомни ж, наконец, о Боге!»