Недозревшая груша - это, похоже, я.
Слишком самостоятельная, чтоб опекать меня.
Слишком упёртая, чтобы уговаривать.
Слишком колючая, чтобы быть в паре.
Слишком странная, чтоб принимать всерьёз.
Раньше ты мог меня довести до слёз.
Теперь - нет. И клёво.
Недозревшая груша - висит, и её нельзя.
Потому что зелёная (вяжет же - в рот не взять)
Потому что высоко так, что и не достать.
Проще о ней забыть. Проще её оставить.
Проще убежать и не допустить
появление новое грушино на пути.
Хорошо летим.
Хорошо летим летом. Лето, что твой ноябрь.
Календарь говорит: июнь. Да, это так, но я
верю своим ощущениям, которые голосят:
10 минут на улице - ты озяб.
Питер. Ужасно пусто. Только Нева бежит.
Я просыпаюсь утром, рядом вот -ты лежишь.
Так же теплей, скажи ж?
Утро. Другое. Комната. Холодно в тишине.
Я репортёр из мира, не очень понятного мне.
На мне одеяло из шерсти, чтобы снаружи греть.
Холодно. Очень хочется, чтобы прошло скорей
липкое чувство липы. Фальши тугой комок.
Мог ли иначе? Мог.
В целом всё О'К.
Нет в поцелуях истины. Не горячи объятия.
Был любимым-единственным; стал хорошим приятелем.
Было время раскидывать. Пришло время собирать.
Вовсе неудивительно. И я, если честно, рада.
Благодарю, как водится. Встретимся и не раз.
Это куда приятнее: думать, что ты мне брат -
не в кого играть.
Всё-таки чудный город. Метро похоже на лифт.
В Питере часто думаешь: во что я такое влип?
Спас-на-крови. О, Господи, благослови людей,
чьими руками создано чудо вот этих стен.
Аничков мост. Фонтанка. Розовый дом в зефире
белой лепнины. Вечер. Элвис поёт в квартире.
Поезд в один-четыре.
Поезд в столицу в 2 часа - медленный телепорт;
я возвращаюсь радостно, со странных каких-то пор.
Точки над "и" расставлены. Слышится: "ну, ступай".
Я то ли слишком умная, то ли совсем тупа.
Счастье во мне колышится, мелкое волшебство.
Москва, я люблю тебя, слышишь ты? И близких. И - никого.
29.6.14