Раздрызганное сердце, разбрызганное где–то –
как сердце иноверца. Маршрутами комет
уймись шататься! Скерцо в подлунном мире этом
Ищи для сердца в топке беззвучных топких лет.
Поутру выйдет юный патологоанатом,
Распорет рыбу неба, держа за плавники.
Немою будет рыба, как глыба, облакатой.
Скользнёт по полу скальпель, зажмёт виски в тиски.
Проснёшься ты на суше. Где вздохом горло сушит,
Раздавленные туши холмов плывут в рассвет.
И отовсюду глушит: «Спасите наши души!
Глаза откройте, уши – нам те, которых нет!»
Скорее мри от страха! – Не больно, ненадолго...
Столетней черепахой давись волной песка.
Тебя спасёт рубаха, а нет, так – чувство долга,
В себя со слабым ах-ом придёшь, наверняка.
Увидишь сквозь удушье отчаянья погрешность,
Что суша – не безбрежна, у суши есть предел.
Придёт к тебе отвага – безумия, конечно…
Любовь спасёт, но – после, без оной – не у дел.
Теперь о самом главном – сноровке рыть колодцы
В песках, а после долго сидеть и ждать воды.
И вот однажды утром вода в песках проснётся.
Глядишь – идут к колодцу избегшие беды…