***

I.

Я иду по асфальту в осеннем бреду,
наступая на листья, на лужи, на ветки.
Не скажу, что шаги неуклюжи, но ветхи,
так как этим путём никуда не приду –
твёрдо знаю, но всё же бреду.


II.

Начинает казаться, что это во сне
пробираюсь я через цветные картины:
облака – стекловата, партеры – как тина
без воды; и глаза мои смотрят извне
на дыхание в рыжей возне.


III.

И во взгляде моём обретает окрестность
свойства грустной в аквариум запертой рыбы
перед выбором: выпрыгнуть замертво либо
звать меня сквозь стекло, неспособное треснуть,
без надежды на явь и телесность.


IV.

Если трогать деревья, то можно поверить
в их всамделишность. Что до небес – не потрогать,
не понять, – так же как в крутизну и отлогость
не поверить мне: угол наклона полей ведь
не узнать, не спросить, не проверить.


V.

Отрицаю наличие масс кроме тела
своего, так как всё что вокруг – не гримаса,
а подвижная маска – как голос, романса
или даже гортани лишённый: ни дела,
ни вражды, ни любви, ни предела.


VI.

Я свой сонный и сбившийся разум блюду,
но всё дальше в бреду – так прядут сны из ниток
безнадежности, так снег боится весны, так
речь плетут, на могильную глядя плиту –
по сырому асфальту бреду.