Плиний Октавию привет.
Терпеливый же ты человек,
Нет, скорей, до жестокости строгий,
Затаившись от библиотек,
Не читаешь свои монологи.
До каких же неведомых пор
Ты лишать себя славы намерен,
А всех нас – удовольствия? Вздор,
Если скрытен ты от недоверья.
Пусть стихи твои будут у всех
На устах. Побывают повсюду,
Где в латынь не пролезет огрех;
Или станут приправою к блюду.
Мы давно ожидаем. И нас
Ты обманывать больше не должен,
С каждым днем расширяя запас,
Каждой строчкой себя лишь итожа.
Будешь медлить – бродяги-стихи
Забредут не сегодня, так завтра
На чужие дворы. В пастухи
К ним наймется какой-нибудь автор.
Помни только о смерти. Одно,
Что из власти ее вырывает –
Это наши творения. Но
Остальное все – тлен. Догорая,
Возразишь: «Это дело друзей»,
Их желаю тебе я. А, впрочем,
Безрассудно доверить лозе
То, чем сам заниматься не хочешь.
Выступай же на публике. Там
Наконец ты изведаешь радость,
Ту, которой с тобой пополам
Наслаждаюсь заранее. Малость
Для поэта услышать в толпе
Шум и крики. Но если – молчанье,
Пусть оно объяснится, по мне,
Перехваченным в горле дыханьем.
Предвкушенье подобных наград
Лишь ускорит работу изданий.
Так не медли. И будь нарасхват
На ревущих торгах мирозданья.