когда ты где-то вне, в толкотне, в среде,
сыплешь мне крохи слов, чтоб я их клевал,
многократно себя умножает день,
что библейские те хлеба.
когда я не могу целовать твой лоб,
я брожу по дворам как какой-то шкет.
чей-то сквер подпирает меня стволом,
ливнем бьёт по моей башке.
я бездумно рисую каких-то шлюх,
через слово читаю газетный трёп
и, бывает, весь север тропой прошью
прежде чем мне каблук сотрёт.
прежде чем соберу хоть пучок цветов,
чем с грехом нарожаю хоть пару строф.
и тебе что-то дух рассечёт светло,
что-то жаром обдаст остро.
и пускай через миг этот жар иссяк,
пусть дымится спокойно остаток дня,
ты не станешь серчать, ты поймёшь: здесь я,
неспособный тебя обнять.
так, когда я не мог очертить овал,
твоего ли лица или тёмных губ,
я какой только дряни не соз-давал:
сам не думал, что так могу.