Мир изменился – притих, накренившись холодным летом…
Думать хотелось, что все обратимо – но это длится…
Знаешь, порой, просыпаясь, не верю, что я жива.
Знаешь, какими кровавыми стали теперь рассветы,
Знаешь, какими безумными и незнакомыми – лица,
Какими больными, ненужными и мучительными – слова?
Знаешь, как в сизом, застлавшем сердца и дороги дыме
Горько и странно, и страшно, и безнадёжно
Знать, что уходит надежда, покой и тепло…
Вот она – та черта, за которой мы будем другими,
Вон оно – то, что принять, осознать и простить невозможно,
Вот оно – непроглядное дно, абсолютное зло.
Знаешь, в этом кромешном всеобщем армагеддоне,
Где в страшные чёрные стаи сбиваются души,
Падают самолеты и взрываются поезда,
Есть только мгновенье и хрупкие стены дома,
Есть что-то внутри, что огнём и мечом не разрушить,
И вера, что тьма, заслонившая небо – не навсегда.