Однажды Глупость, Зависть и Уродство
На истинную Правду зуб точили,
Талант над бездарью имеет превосходство,
А потому её не очень-то и чтили.
А Правда что, она была проста,
Колола глаз, стезя её такая,
Порой горька, но всё-таки чиста,
Не всем родной была душа её нагая.
У Зависти давно чесались руки,
И прыщ назрел, саднил и кровоточил,
А Глупость маялась от скуки,
С Уродством водкой упивалась, между прочим.
Решили так: «Заманим к себе в дом,
Польстим, вина хорошего нальём,
Подсыплем зелья с ядом, а потом,
Устроим суд и грязью обольём».
Так и случилось. Правда к ним зашла,
Разулась, и сняла свои одежды,
Хлебнув вина, с мороза отошла,
Чего и ждали эти подлые невежды.
Она расслабилась, ей стало хорошо…
И в это время Глупость и Уродство
Скрутили руки ей, и суд над ней пошёл,
Который чем-то смахивал на скотство.
Тут ей припомнили, что лезла на рожон,
И что в лицо на чистоту всё говорила…
Размахивая кухонным ножом,
Над Правдой Зависть правосудие творила…
А после выбив из-под Правды стул,
Её сначала били батогами…
Из всех щелей холодный ветер дул,
И все втроём работали ногами.
Чтоб не искала, дрянь, первопричины,
Куда не надо, мол, свой не совала нос…
Сорвав одежды, обнажив личины,
Прогнали голую в два ночи на мороз.
И шла она, куда глаза глядят,
Как нищенка, раздетая на паперть,
В экстазе Зависть расплескала яд,
Роняя капли на заблёванную скатерть.