Однажды в тихом питерском кафе
Я невзначай услышал – фатум, фатум...
Мужчина видный, впрочем, под шафе,
Корил недальновидность гроссефатер…
* * *
Тот выплавлял сначала где-то сталь,
Потом попал под Питером в блокаду,
Но после получить успел медаль
В боях за оборону Сталинграда…
И шёл потом дорогами войны
Через леса, равнины и овраги,
И в самом сердце дружеской страны
Оставил надпись. В память. На рейхстаге…
Да, что-то там потом пошло не так,
И вслед за знаменательной победой
Отправили «строителем» в Гулаг
Заслуженного будущего деда…
Но он вернулся и не горевал –
Растил детей, трудился, всё во благо…
Немножко не дожил… Такой финал
Истории, а впрочем, и рейхстага…
* * *
А внук теперь упорно рассуждал,
Всё чаще выражаясь по-немецки,
О том, что мог бы быть другой финал
В истории какой-то там недетской,
И вспоминал про цвет других знамён,
Про то, что люди есть второго сорта,
Что польза есть для варварских племён
В широком применении аборта,
И что источник многих наших бед –
Славянская звериность и жестокость,
Она же и причина всех побед
Доныне полудикого Востока.
И что в патриотизме пользы нет,
А только вред урапатриотизма…
И я подумал вдруг, что даже свет
Свой цвет меняет, проходя сквозь призму…
* * *
И вспомнил, как текла тогда река,
Меняя синий цвет на ярко-красный…
И как дрожала тонкая рука
Старушки, что вела о том рассказ…
Как по небу в четыре этажа
Шли самолёты на свою бомбёжку,
Стирая всё. И как пылал пожар
Под развесёлый звук губной гармошки…
И как потом на траки танк мотал
Остатки светлорусого мальчишки,
Который слишком медленно бежал…
А ветер рвал страницы детской книжки
Когда остались в городе большом,
Разрушенном войною и врагами,
На три квартала только лишь вдвоём –
Она и шерстяной платочек мамин…
* * *
Теперь иные времена… Они
Стирают между странами границы…
Но разве можно позабыть те дни?
И мужество, и боль, и эти лица?
А в слове незатейливом «любить»
Забыть оставить место для Отчизны…
Ведь это – невозможно преломить
И в гранях самой, самой сильной призмы!..
03.02.2013