На мартовском пронзительном ветру
Качаются облезшие растяжки.
Ещё чуть-чуть, и сумерки сотрут
Граффити со стены многоэтажки.
В обилии хрущёвок и хором
Теряется проспектов паутина,
И город, словно спятивший Харон,
Везёт куда-то души за полтинник.
Укрылась боль за костью теменной,
Источнику придумав сотни версий.
Мне дома так лениво и темно
В ковчеге за дырявой занавеской.
Весенний город холоден и стыл,
Он кажется, он вынужден казаться.
А в небе ночь глодает лунный сыр,
Не думая о слишком близком завтра.