Я сотни раз кричала ветру, что жива.
Бросалась в окна раненою птицей.
И всё ждала ночами, крикнет ли сова
И шорох листьев ли угомонится.
А шорох крыльев бьётся подо мной:
Ни дна у неба, ни земли не видно
И ангел белый, на комоде, заводной
Меня изводит музыкой старинной.
Какими могут быть у нежности края?
Лебяжий пух, хрусталь или полова?
Не разбавляются солёные моря...
А я, опять, их пополнять готова.