Маленькие красные торшеры
Желтым светом льются изнутри.
Лондон. Паб. Кирпичной кладки стены.
Стильно, просто… Просто фонари.
Город движется. Толпа, поток рекламы…
Город движется, но, все же, неживой.
Нет души у города и плавно
Город отекает пустотой.
Люди есть – они в своих заботах.
Кто спешит, а кто застыл в пыли.
Тем не менее, отсутствует то что-то,
Что Москву питает до зари.
Или даже вечно и бессрочно –
Постоянно и без выходных.
Ненавижу и люблю я точно –
Нет, не Лондон, даже не Париж.
Правда в том, что лучшим местом в мире –
Я уверена, иначе не скажу, -
Остается город сердцу милый –
Тот, которым все сильнее дорожу.
Город, где отсутствуют границы.
Где возможно/невозможно всё/ничто.
Сердце монстра, мощная столица,
Государство в государстве, - полотно,
На котором маслом, позолотой
Выткано-написано лицо
Русского, широкого чего-то.
Грубого, но щедрого зато.
Это вам не что-нибудь в Европе.
Не мельчит, не думает вперед.
Этот город мчит вовсю - галопом.
Он Европу, не моргнув, сметет.
Старые спокойные столицы
С завистью взирают на Москву.
Их скучающие тонущие лица
Блекнут, опускаясь в черноту.
Как же? Тут порядок и законы.
Час пробил – и замирает всё.
Так сложилось, повелось исконно.
И меняться не приходится. Течет
Жизнь размеренной тягучей лавой.
Усыпляет, поворачивает вспять.
Но ведь там, за сильною Державой,
Люди ищут, думают, не спят!
Круглый год без устали и жалоб
Всё вращается, кружится и звенит.
Было пусто вот совсем недавно.
Но проснулся город – и бежит.
И спешит, не оставляя шанса
Отмороженным патлатым “старикам”.
Город вышел из навязанного транса,
Город всем покажет тут и там
Как должно быть, как бывает. – Лучше.
И моложе, и задорней – без помех.
Он встряхнет, реальностью заглушит
Те иллюзии, что нынешний успех –
Временное местное явленье,
И поставит точку с запятой:
«Вот я. Я особый – без сомненья.
И, однако, все же, я – другой».