Он бежал, сумасшедший, сбивая прохожих.
И в метро не платил проскочив турникет.
Оступался, на ладонях остался без кожи.
Нервно тискал в кармане помятый билет.
Он смотрел на часы, он кричал от досады.
Громким матом ругался, поминая зачатье.
На углах с пробуксовкой сбиваясь с глиссады
Тормозил о столбы и киоски печати.
Потерял на плаще все застежки и пояс.
Встречным курсом толпа затоптала кепарь.
На ботинках из замши мазутные полосы,
На лице два подтека и странная гарь.
Дверь троллейбуса, треск, чемодану гаплык!
Как ребенка его подхватил он на руки.
Наконец по газону срезая углы
Наступил на дерьмо и забрызгал им брюки.
На вокзальную площадь ворвался Газелью,
Странной помесью стаэра и алкаша.
Два патрульных его тормознуть не посмели:
А то мало ли... блин, и куда так спешат?!
И уже на перроне, вдыхая со свистом,
Опоздав на минуту, побелел он как мел:
По заминке помощника и машиниста,
Был не должен успеть, но... мать вашу.. успел!
В общем поезд стоял, и его дожидался.
Нараспашку вагоны и в тамбуре свет.
Молодой проводник во всю ширь улыбался:
- Ух свезло тебе чудик, давай свой билет.
Но на шаг отступив, и откашлявшись кровью,
Он уставился в небо с мистическим страхом
- Понимаешь, хотел обогнать свою совесть
И гляди ж ты - успел... Не поеду я нахуй!