И хоть по прежнему мне снятся поезда
Я больше не сажусь в них... Без усилий
Смотрю как закрывает навсегда
В вагоне дверь, и проводник Василий
С улыбкою подмигивает мне.
Мы старые друзья: уж сколько раз
Он втаскивал рюкзак мой на ходу
И подавал мне руку. Толстый вяз,
У старого вокзала на виду
У всех жалеющих бросает в лужу листья,
А значит осень. К лучшему, считаю.
Те сны, где уезжал я сбереглись
Но там был март, и снег еще не таял.
Но там был март, наверно этот месяц
Отныне будет холоден навечно...
Я точно спал: такая околесица,
Когда бежишь товарнякам навстречу
Между вагонов, стрелок, переходов,
Боишься опоздать, лишаясь речи
Кричать не в силах, ноги словно в воду
Опущены и двигаются еле...
Во снах бывают в марте! Но октябрь.
Здоровый дух, готов прибраться в теле
Хотя слегка рассеян и расхлябан
Но это он скорей от недосыпа.
А я теперь не еду. Мне не надо.
Любые уверения пахнут липой,
А планы долгосрочные на ладан,
Как говорится, дышат. Может стоит...
А, собственно, теперь это неважно.
Я на перроне. Уходящий поезд
Мне кажется корабликом бумажным.
С конечной станцией у очистных каналов...
…Вокзал исчез. Какой то бред искристый!
Гудят турбины, я у терминала...
Повсюду ночь. О Боже мой... Борисполь!