«То измена, то засада»
«Пепельница тут стояла... Ну, и где теперь она?»
Чиж и Ко
То война, а то победа. То любовь, а то измена.
Кто везёт – на том и едут. Где стругают - там полено.
Ни гармоний, ни баланса, ни любви – чтоб всем и сразу,
Ни получки, ни аванса, чтобы дали без приказа.
То жарища - пепелище, то дымящиеся мысли,
И вообще, претензий к миру можно много перечислить.
Но, наверно, у природы список требований больше.
Подревнее, чем народы, а слои какие, толщи…
Мы ещё не докопались до ядра - и слава Богу,
Но землица хоть и терпит, намекает понемногу.
Да ещё как намекает – между рам живёт пылища,
Залежалая такая и не ждёт, когда отыщут.
Так лежит себе спокойно, хоть рисуй красивый вензель,
И садясь на подоконник, выводи: «Уехать в Пензу…»
Или в глушь, село, Саратов, убегая от реала.
Он задрал уже, ребята, он задрал-таки немало.
Как же трудно вымыть окна, как я ненавижу это!
Так и жду, когда намокнут, дождик смоет, нынче лето.
Но погодная усмешка выдаёт такое пекло,
Поневоле будешь мешкать, а не делать что-то бегло.
И терпеть уже нет м`очи. Разорву большую тряпку,
Буду мыть прохладной ночью, с перерывами, украдкой.
И курить, конечно, брошу, дома кончились запасы,
И вникать в ученье Ошо, и не есть говяжье мясо…
Список длинный, планов - куча, разминаю руки-пальцы,
Но плывёт навстречу туча. Нате, дождик, вам – страдальцы.
Как люблю я эту влагу! Как решаются проблемы!
И в душе рождают благо, расцветают хризантемы.
Я распахиваю рамы, а внизу сосед Сирожа.
Он всегда немножко странный, но всегда и всем поможет.
Вот приносит сигареты, как тут бросишь, а тем боле,
Что я слишком перегрета и не хочется на волю.
Как затяжка – просветленье. Я сижу картиной в раме.
Что-то сладкое есть в лени – растворенье в океане.
Всё само собой случится, ни к чему себя мытарить,
И намокшая землица сообщает, кто здесь барин.
Да, слаба... Слабо мне спорить, мыть ли окна из протеста -
То парение над морем, то сидение на месте.