Со мною часто так бывало,
Поверьте мне, не раз, не два,
Шальная мысль вдруг навевала
Сюжет понятный лишь едва.
И всё, - покой потерян напрочь,
Да что заметил чаще на ночь,
Чтоб мне до зорьки не уснуть
Она влекла в далёкий путь.
И вот сейчас, поймав на вилку
Земли святой овальный плод,
Что вырос без обильных вод,
Слегка соленую оливку,
У рта застыла вдруг рука...
Возникла первая строка.
Кто был в Израиле, тот знает:
В песках пустынь, среди камней,
Где всё от зноя изнывает,
Где летом вовсе нет дождей,
На зло засушливой погоде,
На зло безжалостной природе,
Оливы всё-таки растут
И в срок положенный цветут,
Листвой от зноя укрывая,
Плоды незрелые маслин,
Когда пески несёт хамсин
И солнце жжёт не уставая -
Они плоды свои дадут.
Зачем?! Ведь в банку попадут.
А вот мелькнула мысль другая.
Нет. Это смело. Ну а вдруг?
Уже фантазии играя
Прорвали здравых мыслей круг,
Рука писать не успевает:
Ночь лунным светом заливает,
Но только много лет назад,
Христа и Гефсиманский сад,
Где Он к Всевышнему взывая,
В тени оливковых ветвей
Из чаши горестной своей
За каплей каплю допивая
Немой тоски смертельный яд...
Голгофа. Крест. Он всё ж распят.
А вот ещё одна картина:
Свирепый ветер, ураган,
Как будто прорвана плотина
Валы вздымает океан.
Нависли тучи грозовые
И молний росчерки кривые
Вонзаясь в волны там и тут
Шипя, как змеи смерть несут
Кого волна не утопила.
И лишь один ковчег плывёт,
В котором Ной с семьёй живёт -
Его хранит Господня сила
И голубь, вод презрев поток,
Несёт оливковый листок.
Здесь сверхъестественного нет -
Стих подсказал простой предмет.