Час смелел среди смотрин,
в инее окладном,
загораясь: он один
прибранный и ладный.
Позабыв забот гарем,
крошки бросив птахам,
обаятелен и нем,
все теплел без страха.
И, роняя бахтерец
без большой оплошки,
что заезжий туз-купец,
задавался трошки.
И в волнении притих,
за простым приглядом,
где легко вбирает стих
денного усладу.
Где у сквера среди сна
грезят солнца нити:
вот же, вот она, весна –
руки протяните.