Она идёт. Из темноты.
Твоё трюмо из неприступнейших преград.
И разглядеть не можешь ты
в её глазах ни жар котла, ни вечный сад.
Её поклон, её визит
и без того шальные нервы теребят.
Глаза в глаза! Не тормози!
смотри, ах, как она похожа на тебя!
Как ни гадай, на золе ли, на гуще ли,
рок, он огласки не любит, пуглив.
Если б свои отражения слушали,
мы бы себя от беды сберегли.
Она идёт. И чёрный шёлк
чуть шелестит и отливает как смола.
Твоё трюмо. Как хорошо,
что за черту она проникнуть не смогла.
Но ты не спишь. И сладкий страх,
такой, что вместе с любопытством с детства рос.
И вот свеча в твоих руках,
и ты у зеркала прошепчешь свой вопрос...
Как ни гадай, на золе ли, на гуще ли,
рок, он огласки не любит, пуглив.
Если б свои отражения слушали,
мы бы себя от беды сберегли.
Она стоит. Улыбкой рот
чуть покривится, но уста её пусты.
В её мирах наоборот,
ей не ответив, усмехнёшься странно ты.
Когда в ночи твои зрачки
так широки, что для луны там целый пруд.
Глядишь в неё. Она молчит.
Но знаешь ты, что так молчат, когда не врут.
Как ни гадай, на золе ли, на гуще ли,
рок, он огласки не любит, пуглив.
Если б свои отражения слушали,
мы бы себя от беды сберегли.