На вешалке в неприбранной прихожей
Тоскую по уверенной руке.
Среди шарфов, борсеток и одёжек
Я прозябаю в пыльном уголке.
Теперь зонты, увы, совсем иные,
От них не слышно запаха духов,
Всё больше в моде выскочки складные
С задиристой расцветкой петухов.
Людмила Буйлова
На пыльном чердаке пищали мыши,
Сквозило из разбитого окна,
И ворковали голуби на крыше,
А я ржавела на полу одна…
Наперсница моя - из кружев шляпа
превращена в мышиное гнездо.
…Когда-то тут в ночи звучал Шаляпин
И громом был хозяйки тихий вздох.
А я скользила в бороздах пластинок
Дабы извлечь каскады чистых нот.
Под окнами, весь в изумрудной тине,
Плескался пруд… Пушистый серый кот
Зарылся в бархат маленьких подушек.
Натертый воском пряно пах паркет.
Шептал хозяин: « Груня, Груня, Груша…»
Поблескивали звезды эполет.
Cнимали с патефона ширму шали.
Мой выход! В тишине пружины звон.
Лишь пальцем мимолетно приласкали
И погружались в музыку, как сон…
… Перо проткнуло тонкую бумагу,
Всю в кляксах от пролитых горьких слез.
В лучах луны скользила мышь-летяга,
Созвездия крылом цепляя гроздь.
Желтели в канделябре медном свечи,
Но горечью полыни пахнул сад…
Врачи сказали ей, что время лечит.
А ей хотелось все вернуть назад.
Бежал Деникин. Умерла надежда.
Погиб Корнилов и убит Колчак.
Все кончено. Но по живому режет
Простая мысль, что все теперь не так.
…В огне трепещут бархатные шторы,
Вокруг хаос и жгучий едкий дым.
Портрет глядит на ад с немым укором…
И вопли: « Мы княжну не отдадим!»
Паркет шипит. Пожара громкий рокот.
(Ковры успели вовремя украсть.)
Лаптей сермяжных в коридоре топот –
С визитом новоявленная власть.
Сгорела, вспыхнув, шаль на патефоне.
Я корчилась, но не могла сгореть…
…Тут до сих пор ночами кто-то стонет.
И пахнет тут, как пахнет смертный грех.
Какую роль мне с обожженной рожей?
Игла и без яйца, и без ларца…
Не лечит время, грустно подытожу,
Но может доржавею до конца.