Новый утренний свет
нет места в лейпциге где б мы ни трахались
любили друг друга подъездами почтовыми трактами
ночными кинотеатрами библиотеками мессами
фонтанами и достопримечательностями местными
нет в лейпциге места где бы я оставил тебя живой
под юбкой твоей длинной с раною ножевой
я вбивал в тебя палки словно садист
а потом разворачивал и говорил на него садись
и в ночном трамвае и потом в африканском баре
я пугал стёкла и зеркала перекошенным страстным ****ом
как на сцене публику впавший в безумье кобзон
но в ушах раздавался всё громче почему-то металлики звон
нет в лейпциге места где-бы мы не были повенчаны
у кадила в церкви русской в гостинице у подсвечника
я наматывал на руку вечность сделанную из твоих волос
и стекал с моего на тебя белый воск белый воск
нет в лейпциге места где бы я тебя не попробовал
я шептал в твою раковину нагорную проповедь
и как небо исключённый из комсомола иисус
целовал тебя наизусть наизусть
и у скал начиная от загородней тридцать шестой версты
нет в лейпциге места которое бы ни стало святым
на иконе апостол молился за нас руки к небу воздев
и кровать поскрипывая летела от звезды к звезде