По утрам госпоже хочется только спать, не гореть, полыхая в костре полуночных дымных снов, и к рассвету по стенам стелется влажный туман, город нем, город пуст, город слеп, город лег на дно, и до башенных шпилей льется белое молоко.
По утрам госпоже хочется только спать, не будить себя, слыша долгий истошный крик, что до крови обветрил губы, в четвертый раз бьют часы на башне, камни ее крепки, коридоры протяжны, простыни снова влажны, и в ладонях реки полны воды.
По утрам госпоже хочется только спать, а не слышать мерцающий стук копыт, что, взметают с тропинок листву, сквозь туман, по песку, по камням и по мху, все скорее, все ближе и ближе к мосту: то ли явь во сне, то ли сон наяву.
По утрам госпоже хочется только спать, не стоять у окна, беспокойно глядя во мглу, что плывет до озноба сырой пеленой от холма, холодней и выше в реке волна, через лес скачут кони к мосту надо рвом, и один из коней под пустым седлом.
Ночь приносит ветер с пустых полей вместе с дымом полуночных топких снов, на ладонях высохли русла рек, обнажая глубокое ровное дно, и вода высока, королевна, глазам не верь: коротка жизни твоей река, все скорее и звонче эхо подков.