Я любовию истрачен, изведённый долгим плачем,
знающий одно:
Как не лей слезами пьяно, у любого океана,
Всё равно есть дно.
И, чем дальше, да и хуже, вот и вырвалась наружу
вся моя душа.
Есть ей из-за чего злиться, негде даже утопиться,
Сохнет лужа...
И теперь вот, с тонкой клюкой, одинокою старухой,
ходит, мается.
Ей к берёзе прислониться, да воды простой напиться,
Не встречается...
Всё канавы, да канавы, ну а в них - одна отрава,
плесенью.
А колодцы, что веками, за семью стоят замками,
за семью.
Сердце сузилось и сжалось, ничего в нём не осталось,
и в глазах темно.
То, на чём душа держалась, не смогла и оторвалась,
тёмное пятно.
На моём стоит пороге, замерзают босы-ноги, снегу-то...
Жалко вроде и родная, мне б впустить, но, замерзаю...
Не - ку - да.