Галина Храбрая
«ЧАСТЬ ВТОРАЯ»
«КАК Я ВМЕСТО ИСТОЧНИКА, ПРОШЛА ДВА РАЗА ПО КАНАВКЕ»
Бескорыстие помыслов источает кристалл времени (Автор).
К вечерней службе наш автобус с паломницами вполне успевал!
А после службы мы, разместившись, в монастырской гостинице, всей группой
отправились на святой источник «Иверской Богоматери».
Было страсть, как темно, и нигде не было света. Сам святой источник
был ещё не обихожен, и к нему весьма затруднительно было подобраться,
но, это никого не останавливало! Напротив, искупаться хотелось очень!
Нашли коробок спичек. Мы с приятельницей, на радостях, подвизались всем
«светить», и в прямом, и в переносном смысле.
Каждой из женщин мы «светили», зажигая спичку, причём, одна чиркала ею
о коробок, а вторая перехватывала огарок, тогда, как первая, заботясь, о том,
что бы тот не погас, от него же, вновь зажигала очередную новую спичку.
Дело у нас заладилось. Мы были крайне возбуждены в связи с ответственностью,
взятой на себя добровольно. Но, этого никто из присутствующих не заметил!
Всё это «священнодействие», со стороны походило на некий «обряд», и выглядело
довольно-таки символично: каждой омытой в источнике душе — подавался свет,
сколько женщин, столько и спичек зажигалось нами! Я помню, как, загораясь,
маленький огонёк в моих руках, превращался в «живой огонь истины», и словно
факел освещал — свидетедьствовал о том, как «воскресала» очередная душа.
Женщины «отполоскались» одна за другой, и пошли себе восвояси, а мы с подругой
остались вдвоём:
— Галина, скажи, а почему они бросили нас? — недоумевала моя знакомая!
Надо отметить, что в этой паломнической поездке я была ответственна за неё,
и, естественно, все «шишки валились на меня». Она хотя и была старше меня
на 10 лет, но, в делах Православия оказалась весьма слаба, вера в ней
теплилась не настолько, чтобы осознавать события, она была на грани становления.
— Не удивляйся! Не надо. Это, так сказать, проверка тебе. Вот, меня, ты
только вдумайся в то, что я тебе скажу, ничто не смутит. Я знаю, на что иду.
А ты сама смотри, чего тебе дороже: комфорт или истина? Тётки эти, прости меня
Господи, «на радостях», дали нам возможность «просветлеть» маненько с тобой
душами, а ты завопила! Крепись, мать! Ещё и не такое увидишь!
Но, она, видимо, рассерчала тогда не на шутку, и её «отделили» от меня:
— Да, я не за себя, а за тебя, Николаевна, испугалась! Мы-то с моим покойным
мужем на рыбалке, и не в такой темноте «управлялись»…
— Что ты всё оправдываешься? Не надо. Не причитай. Будь ровнее. «Держи планку».
Запомни, «тьма» и «темнота» — вещи не вполне сопоставимые, ибо тьма поглощает
неверие, а темнота устремляет нас побыстрее прийти к свету! Поняла? Али как?
— Уяснила, чего там, сложного!
— Спаси БОГ, надо говорить! Горе ты моё луковое…
Мы вышли на «большую дорогу», и сразу же вдали заприметили силуэты наших,
дочиста «отмытых» тёток! Стремглав, мы рванулись прямиком к ним, вместе с моей
обиженно-раздосадованной подругой: не свет она подрядилась дать людям,
а жаждала лишь к себе внимания и благодарения! Нет, не ради истины жила она,
а для того, чтобы самой отметиться, я бы сказала иначе, выпятиться
перед толпой, доказывая всем своё превосходство.
Вскоре мы нагнали наших паломниц, и, поравнявшись с ними, «рысцой», на ходу,
отметили тот факт, что гостиницу в закоулках этого города, мы, попросту бы,
сами ни в жизнь не отыскали!
«Матушки» спешили «читать правило», им было не до нас, они все готовились
к Причастию! Мы же свалились замертво, прямо у края порога на первой попавшейся
нам «этажерке» — «койке-двойке».
Паломницы бубнили всю ночь. Неутомимые! Это ж сколь они сюды грехов приволокли!
Обрыдаесси! Упасть не встать! Ну, да, ладно… БОГ с ними!
Утром, проснувшись, я поняла, что нахожусь абсолютно одна, а вокруг меня —
одни пустые койки:
— «ГУЛАГ», — подумала я, и ужаснулась собственной мысли!
Стала потихоньку приходить в себя. Это хорошо, что я сдержалась вчера ночью,
и не заострила внимания своей верной спутницы на том мужике, что шёл
преднамеренно к нам навстречу, как «на таран»!
Стоило мне только сказать своей приятельнице про всякого рода
«испытания и проверки», как сразу же, сама я получила себе, такую же
«оплеуху»: мужик шёл навстречу мне с распахнутыми портами, орудуя ловко
своим «прибором», явно делая всё это напоказ, дабы смутить нас, верующих!
Изрыгая страшные проклятия, он прошёл-таки мимо.
Я поднялась, и одна пошла в Собор! Этот путь мне надо было пройти,
скажем, прямо, не с паломниками, а совершенно одной, вернее с блокнотом —
моим «исповедальником»! Подругу же мою, словно «корова языком слизала»,
она, видать, как проснулась, так и примкнула к «матушкам», что же,
зря она, что ли им «светила»?
Пришла. Ступила на Порог. В Соборе было более, чем благостно!
Там было божественно! Не стану описывать. Туда надо ехать самим!
Сразу же увидела икону! Ту самую, которую я так давно, хотела иметь у себя
в кабинете над письменным столом: «Серафим Саровский с Житием» во весь рост!
Приобрела. И счастливая, углубилась в познание самоё себя, ибо дома этого
мне сделать абсолютно никак невозможно. А тут, посреди безмолвия, вне людской
суеты, возможно было, обрести тайное познание, хотя бы одной из глубин своего
естества, обращённого к Создателю!
Пока я всё это «постигала» наш автобус отбыл в г. «Саров» на святой источник
Преподобного Серафима:
— Усё, «кина не будет», — подумала я с горечью, и душа моя затрепетала,
она заплакала, ибо любила Старца Серафима, и жалела его чисто по-женски
за все его ушибы, раны и побои.
Тут я смекнула, что моя подруга тоже укатила на Источник вместе
со своими «помытыми» тётками!
Мне же была уготована «иная участь», что устремила меня прямиком
на Канавку Богородицы! Присно Девы Марии и Пречистой Матери Христа!
Но, тогда я этого не поняла, до меня «такие вещи» доходят не сразу,
и я лишь умею повиноваться судьбе бесприкословно на ранней ступени осознания.
На территории монастыря было, почти что пустынно, тогда я, не долго думая,
определилась с «Входом» и нашла «Начало Канавки», ознакомилась со «святыми
правилами» Её славного посещения, и пошла!
Впереди меня шёл священник. И больше никого! Все отъехали.
Автобус за автобусом. На источник Преподного Серафима:
— «Банный день», по всему видать, был налажен, — пронеслось у меня в голове.
Но, перед тем, как мне пойти по Канавке, я таки побывала ещё на одном
святом источнике «Казанской Богоматери», проходя через центральный вход
в святую обитель в надежде уехать с другими паломниками к «Источнику
Святого Серафима»! Но, увы! Не судьба мне нынче. Не судьба!
Меня Ангелы «поджидали» в другом месте…
Прямо перед «Началом», у входа «на Канавку», сидела юродивая:
это была красивая статная чеченка неопределённых лет, она сидела, покачиваясь,
и блажила, но завидев меня, сразу же заговорила со мной, пророчествуя:
— Иди быстрее, дамочка, не теряя времени ни секунды! Тебя «ТАМ» ждут.
— Я совсем не знаю, как «ТАМ» «ходить»! Нашей группы нет! Мы должны были
«ходить» со старшей!
— Нет-нет! Иди сама! Ждут тебя «ТАМ», давно ждут! И, знаешь, что, садись-ка
ты, как вернёшься, «пожизненно» на гречку, долго сидеть будешь, всю свою
жизнь, призвана ты сидеть, веса лишнего, чтобы не нагнать, сядь прямо
с этого года на капусту и на гречку и сиди «по жизненно»! Давай, иди!
Вещи свои возле меня оставь, я тут всегда, и день и ночь, запомни,
сидеть тебе не гречке и на капусте, потому что сидеть будешь долго!
— Господи, да где сидеть-то? Сидьбища тоже разные бывают!
— Иди, тебе всё расскажут, ступай и бойся.
Это сейчас я поняла, отчего сижу нынче сутками за роялем, и за нотными листами,
поочерёдно, да с рукописями вожусь, набросок-то у меня ой-ёй-ёй сколько
накопилось за двадцать пять лет, а теперь, вот, ещё и стихира: сноски-отзывы,
но, тогда — не понять мне было странных слов юродивой чеченки, никак не понять!
Как только я ступила на «Канавку», то увидела, что впереди меня идёт священник,
медленно ступая, словно по раскалённым углям, я быстро стала нагонять его.
Когда мы были, друг от друга на расстояние «слухового барьера», то вдали
показался теннисный стол, за которым играли алкаши в карты. Судя по тому,
как истошно они орали и ругались меж собою, это был «частный сектор».
Можно, было и не напрягать слух, чтобы расслышать, как они, увидев его,
стали глумиться! И, как он только выдержал всё это, я до сих пор в толк себе
не возьму, мне показалось, не на шутку, что они откровенно жаждали его убить,
и намеренно, поджидая, именно его, распаляли себя самогоном.
Но, тем не менее, священник стойко прошёл мимо них, никак не давая им себя
зацепить. Алкаши напрягались и зверели. Приближалась моя очередь.
К такому приготовить себя весьма трудно, а если, сказать правду, то, попросту
нереально! Такое, надо либо принять, либо с борьбы себя снять!
Я пошла вперёд, смутно предполагая, что скажет мне эта свора, и на миг
представила перед собой такую картину, что если, алкашня эта, на меня
с яростью нападёт, то, тем самым, привлечено будет внимание несокрушимого
в своём, таком духовном и молитвенном трепете православного священника,
которого им, так и не удалось отвлечь от проникновения в действенную суть,
творимой им молитвы! Он, естественно, ринется меня спасать, и они, тут же
его укокошат! Господи, как же мне страшно стало!
Неужто, я приехала сюда только, вот, за этим? Не может такого быть!
И, вот, я поравнялась с ними, но, они меня словно не видели!!! Алкаши
«дружелюбно» продолжали играть в карты «на деньги». Сзади, меня нагонял
молодой паренёк с большим образом Николая Чудотворца на шее, так, они за него
взялись капитально, а потом, и за пожилую женщину, что шла чуть погодя!
Та вступила с ними в полемику, и я слышала её душераздирающий крик,
довольно продолжительное время. Она срамила и позорила их, обличая.
Выйдя из «Канавки», я увидела, того самого молодого священника.
Он стоял, весь белый, как чистый лист бумаги, и не мог отдышаться; унижение
и гнев душили его: как только алкаши не обзывали его, грозясь порвать на части,
я такого откровенного хамства, отродясь века, не слыхивала.
Да, и вам, не надо этого знать.
Наши глаза с ним пересеклись. В его взоре была мука. Казалось, что сердце
вынули у него из груди, и он ждал, пока оно вновь, захочет жить в этом гнусном
и грязном несовершенном мире!
Я улыбалась ему, говоря взором, что он «ПОБЕДИЛ!», тогда священник позволил
себе присесть, прямо, на какие-то доски, что были неподалёку. Горящая лава гнева
постепенно застывала в нём, превращаясь в тот самый бесценный материал,
так жизненно необходимый, во имя истинного служения Господу БОГУ.
А, вот, женщину ту, мы, так и не дождались! Ей, видимо, нужны были «разборки»,
более того, нежели, чем спокойно пройти по «Канавке» до самого финала!
Да-да! Именно до окончания, ибо сказано в «Писание», что лишь «претерпевший
до конца спасётся»! Мы не знаем, не ведаем часа своей кончины, а по сему,
жить обязаны так, словно завтра нас вовсе не станет, поэтому, надо
доделывать всё до конца и «завтраками» себя не кормить!
А тут, ко времени, высыпали из автобуса наши паломницы «всех мастей»:
в очи кинулась пестрота силуэтов, всюду только и мелькали маски да краски:
— Одуреть! — вырвалось у меня из груди, — пот, ор, визг, лязг языков и сумок:
— «Орда»! — с тоской отметила я, — «Православными» им всем ещё надлежит только
стать, и, возможно, в далёком БУДУЩЕМ. Не теперь. Да! Всё тут было, прямо как
на ярмарке, только, что ни рукопашка, а так всё, что хочешь. Базарный день!
Здесь-то, я и оценила «истинную тишину» в полной мере: паломницы же, не теряя
ни минуты, «в галоп» ринулись прямиком на «Канавку»!
Все бегут по «Канавке», все читают 150 раз «Богородице Дево Радуйся».
Пробежались, все «помытые», отдышались, и на вечернее Богослужение подались:
— Как в «Музей Боевой Славы», — опять пронеслось у меня в голове.
Оглянулась назад, пустота! «Канавка зовёт»!
Пошла опять! Иду, Благодать собирать! Да, прямо «в лукошко души»:
— Иди, — сама себе говорю, — Галина, да пропой «Богородице», не спеши…
Наконец-то! «Поговорила» я, тихо и спокойно с Ней — Спасительницей своей!
А небо розовое, колокола подпевают! Вторят перестуку сердца! Рай, да и только!
Подхожу к «выходу» — наши тётки снова «летят», да, ещё и вместе с другими,
как кони топочут, будто копытами бьют! Только, что подковами не цокают,
и не ржут, соломы не жуют, а так «спасаться» все алчут, причём, не поддельно:
— «Пионерлагерь перед ужином и дискотекой», — снова пронеслось у меня в голове,
— Только для взрослых и «особо одарённых»!
Нечего делать, вернулась я «в номера»! Глянула на подошвы свои, а они —
стёрты все «в кровь». Всё. Отходилась я. На лоскуты пойдут! Хорошо, что
до конца дошла!
А ведь, старуха та визжала, будто бы «черти её драли» неспроста: отвлечь
нас хотела, повернуть внимание на себя и заставить, кланяться своей персоне,
чтобы устроить там балаган! Чтобы и священник обернулся и подошёл к алкашам,
тогда они, слово за слово, убили бы его, что им, собственно, и нужно было!
Боже мой! Как же я сразу-то не догадалась, всего этого не поняла?
Ну, уж нетушки! Помирать надо с достоинством! С этим я и отошла ко сну.
На утро был Большой Праздник. Все на службе. А я — «дневальная по казарме».
Койки-двойки. И блокнот. Пишу. Это моя «служба». Мне её показали.
Добре, я усвоила тот «урок», «до гробовой доски», так сказать, не забуду.
На ступни свои, я взглянуть-таки отважилась: смотрю, не пойму — красные все,
а, думаю, кожа-то моя вся, почти что на подмётках осталась!
Попросила, дали мне «аптечку», нашла там бинты.
Прошли часы… Смотрю, входят первыми в мой «барак» мама с дочкой, и сразу
устремляются ко мне! Подходят, и с трепетом в голосе, говорят, что им велено
мне всё это передать:
— Вот, возьмите, Галина Николаевна! Здесь — вода со всех источников Пресвятой
Богородицы, велено, вам её передать, а это — вода со святого источника
Преподобного Серафима!
— Спаси БОГ, не ожидала я такого подарка! А, кто велел-то?
— Дядька один, вернее, старичок! Он, прямо, так и сказал, мол, домой приедет,
омоется, остаток пусть себе в колодец выльет, и будет там у неё «свой святой
источник»!
— Господи, Боже Ты мой, да, какой-такой старичок-то? Паломник, что ли?
— Да, мы и не знаем, какой! Он подошёл к нам после окончания службы в Соборе,
и попросил это вам передать, а прочтите нам, пожалуйста, что вы написали?
Что же, деваться некуда, я стала читать, а они плакать, эка, пробрало их,
до нутра:
— Мы никогда вас не забудем! — лепетали они поочерёдно.
— Спаси Христос, родные мои! — спокойно отвечала им я.
— Вас будет читать весь Православный Мир!
— Наверно…
Они плакали долго, и лица их светлели, а я, в очередной раз, отметила про себя:
— Вот, Галина! Смотри, и запоминай! Тебе «показали» истинных паломниц!
Ты же, именно, это хотела, увидеть?
А какой такой старичок передал мне святую водичку, вы верно и сами догадались!?
Окончание трилогии: «ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ»
http://www.stihi.ru/2014/08/27/8762
«КАК Я ПОНЯЛА, ЧТО СВЯТЫХ МОЩЕЙ СТАРЦА В РАКЕ НЕТ»
Начало трилогии рассказов: «ЧАСТЬ ПЕРВАЯ»
http://www.stihi.ru/2014/08/14/6191
«КАК ЕЗДИЛА Я ЗА БЛАГОСЛОВЕНИЕМ НА СОБЛЮДЕНИЕ УСПЕНСКОГО ПОСТА»