Играет шарманщик в чёрно-белом мелькающем кино:
в висках уныло зависает еле зрима паутина,
печальны ноты и глаза под шляпой с крапами дождя.
...Туман туманит, стелется махрово-молочной стезёй.
Падая, там утопают невысказанные порой
слова тонко-скользящие, не смея твердь нечаянно
чиркнуть — смесь пороховую, а так хочется прижаться
в чуде грязного Парижа — лифте Эйфелевой башни,
свыше ниспосланному — неожиданно, негаданно.