Этот мир прекратится скоро,
Его съест голодная мандрагора -
Прекратит длящееся божественное Ничто.
Событие так невероятно и так не ново,
Что порой даже не успеваешь влиться в него,
Вжиться в хитиновые покровы
Героического прошлого своего.
Я помню себя нефритовой ящерицей, потом - улиткой,
Ползущей по склону Фудзи, по цветам сакуры, ранясь о веток край.
Сейчас - любовница, мать и дочь всего Сущего, сочинитель слов,
Полученных в один урожайный год на горе Синай.
Но по законам Ничто, когда всё происходящее излишне красиво,
Приходит Змей и кормит Еву ясеневым яблоком Иггдрасиля,
Карамельно-горьким плодом, свои отдавая силы,
Даря возможность себя, как мозаику, собирать.
Конечно, Ева и Змей - зеркала с одинаковым цветом глаз,
С одним сердцем, которое не спросило
Об отсутствии в яблоке яда и возможности выбирать.
Этот яд забирает сны, даёт облегчение и волю, чтоб умирать,
Подогревает экстаз. И теперь Еве завещано сотни раз
Изгоняться из Рая, со змеящимися демонами воевать.
А потом - еще тысячу раз. Но что нам до этих бед?
Пока горят маяки, мы с тобой отражаем свет,
Отражаемся в водной глади и снова
Сходим на нет.
Испарение этой воды - только вопрос времени.
Расцветающий Рим Дарию предрекает спад
И забвение. Мир - это не просто семечко яблока, это
Плод ясеневого семени
Мандрагора, грызущая изнутри яблоневый сад.