Экспромт, к юбилею

    

У меня созрел экспромт! Хороший, хотя и маленький, но с изюминкой! Хотите послушать? Естественно, кто ж от такого откажется! Ладно уж, сейчас я вам его прочи-таю, то- есть вернее продекламирую, потому что, как вы понимаете, экспромт это- стихи, но стихи короткие.
Вообще-то экспромт штука очень серьёзная, даже не-сколько опасная и рискованная. Кто знает почему? Ну, кто, кто, кто....?  Никто! Да,  да, вы скажите,...нет не то. Не угадаете. Сказать? Говорю: его очень трудно удержать, по-чти невозможно. Вы не знали, а вот в чём дело! Только представьте себе. Некто спокойно живёт, он хорошо ку-шает, потому что у него замечательный аппетит. Да, у не-го, если хотите, вообще всё- нормально. Но вот, как-то раз он надумал идти по своим делам, он очень деловой чело-век, и у него много разных забот и куча различных дел. И вот, он идёт себе, идёт, идёт, остановился в задумчивости возле одного очень красивого, старинного дома, чтобы ещё разок немного полюбоваться его кудрявой архитек-турой, и вдруг в этот самый момент в его светлую голо-вку клюнул экспромт, и тут же перескочил на его внуши-тельный и немного волосатый нос, вы же знаете, эксп-ромт штука чрезвычайно прыгучая, и что в результате по-лучилось!? А то самое, что естественным образом на носу образовался большой, зелёный волдырь. Некто сперва ох-нул от неожиданности, но тут же сразу и сообразил, какого изумруда он стал обладателем. Поэтому он немедленно со-брался с силами, и ну бежать к своим друзьям и знако-мым, чтобы похвастаться.
Вот он собрал вокруг себя большую компанию, встал в эффектную позу, и на энергичном душевном подъёме продекламировал им изумительную первую строфу. В его планы, конечно же, нисколько не входило прерывать так-кую замечательную декламацию, о паузе у него даже и мыслей не было в его умной головке, так как он загодя уже решил сейчас же приступить к не менее великолепной второй строфе, но тут, как гром среди ясного неба, он с ужасом понимает, что эта вторая строфа еле- еле тлеет в его мозгу, как огонёк в тумане, после внезапно разыграв-шейся бури. Само собой разумеется, что в столь напряжё-нной ситуации о  последующих строфах он решает пока благоразумно не задумываться, потому что боится. 
    В неимоверном усилии он напрягает, ни в чём не по-винную, голову, путаясь и каждую секунду поправляя се-бя, он каким то чудом её одолевает, производя на слушате-лей тяжелейшее впечатление, которые и подумать не мог-ли, что такая, по началу казавшаяся им милой, забава мо-жет обернуться для них неисповедимой мукой. Едва сбро-сив с плеч эту,  совершенно неподъёмную для него ношу, на какое то время он впадает в расслабленное отупение, свойственное людям, надорвавшимся при поднятии зна-чительных тяжестей. Но уже через мгновенье до него до-ходит, что своим молчанием он нарушает гармонию сти-ха, и потому немедленно он решает продолжить начатую им каторгу. Отдуваясь каждую секунду, в отчаянном бе-зумии, как на амбразуру, кидается он на третью, лучшую и самую важную по смыслу, для понимания всей вещи, строфу, но она  грозно встаёт перед ним, могучим, шести-бальным морским прибоем.
    Экспромтёр творит чудеса, он напрягает голову та-ким страшным образом, что между его ушами неожида-нно появляется белесое свечение, пока ещё довольно cла-бое. Но проходит совсем немного времени, и оно, разгора-ясь, быстро достигает состояния ослепительного блеска, и в помещении,  ослепляя слушателей, устанавливается ядо-витый электрический разряд. Лицо его бледно, глаза безумно блуждают, слушатели смотрят на него с ужасом и отвращением. Окончательно потеряв голову, он, не смотря на явное для всех присутст-вующих неравенство между возможностями его головы и шестибальным морским прибоем, всё- таки ищет пути и проходы к, канувшей в бездну, строфе, и, представьте се-бе, каким-то странным чудным ходом, отыскивает в, бу-шующих, волнах, рассыпанные мелкими камешками, ну-жные ему буковки. Это окрыляет его непередаваемо, ему мерещится, что всё уже в его руках, что он нашёл и способ и нужные пути, но, увы, это- лишь наваждение и глупая иллюзия, дальше "пройти" он не может. Все его надежды отыскать хотя- бы что-нибудь рушатся о бетон. Бетон это- его голова, в ней не осталось ни одной мысли,  ни даже самой малюсенькой буковки. Что же он делает со своей, так называемой, головой, а в действительности так только простой, обыкновенной бетонной чушкой! А, вот же чего, он её нисколько не щадит, и всё это лишь исключительно ради слушателей, из которых имеют ещё мужество оста-ваться на ужасающем зрелище, всего каких то четыре че-ловека. Он смело разбивает её о прибрежные скалы, что не даёт ему ровным счётом ничего.
   Наступает горький момент отрезвления, вокруг уже не осталось ни одного слушателя, все сбежали, потрясённые, разыгравшейся на их глазах трагедией, а он стоит один, как, поражённый молнией, пень, бормоча себе под нос то ли мантры, то ли молитвы, а, скорее всего так  пустые, не-вразумительные слова, поводя мутными очами.
     !