тугой регистр малознакомой речи,
неведомой, но отчего-то милой,
я пробую губами осторожно,
...архаика, большой и малый юс...
несмело обживается в гортани
дифтонговая гордая упругость
и мягкая податливость сонорных,
слегка солоноватые на вкус.
настраивая раковину уха
внимаю ритму мягкому прибоя,
и пению волны с прозрачной грудью
навстречу занесенному веслу,
оно ее округлость рассекает
на звонкие хрустальные синкопы,
осколки гармонического лада,
терзая и оттачивая слух;
потом берется пауза в два такта
и звук вернется эхом,- долгим,нежным,
где невесомо тающая пена
целует влажный краешек земли,
похожим на сбивающийся шёпот,
на легкое стрекозье трепетанье,
на шелест крыльев ангела, на вздохи
смиренно возносящихся молитв.
...я знаю за собою эту странность:
зачем меня пленяет речь чужая?
что в ней звучит? далекий голос крови,
что через толщи лет пробиться смог?
не знаю я... Но знаю - тайна эта
меня роднит с огромным Божьим миром
и с вечностью самой, ее дыханьем,
все сущее объемлет словом Бог.