Камер-юнкер, воин бравый,
Призвала тебя Отчизна
На извечную забаву
В качестве кавалериста.
Так у нас заведено,
Будешь ты ротмистром, малый
Вот тебе, друг, под седло
Эскадрон гусар бывалых.
Ну и что, коль не сражался?
Дворянин? Изволь в начало!
И в дозор. Не улыбаться!
Мы коллежей не кончали,
Зато сорок лет в мундире,
Защищаем Русь. Порядком
Навидались командиров
Из семей с большим достатком.
Тишь и гладь. Уходим ночью,
Обмотав коням копыта.
За той речкой, между прочим,
Видели их следопыта.
Спешились. Чрез бурелом
В поводу ведем коней.
Тихо! Что это за гром
Долетает из полей?
Так и есть: идет француз.
Маршем по земле Отчизны
Выступает карапуз
За своей же скорой тризной.
По-над армией штандарты
Гордо реют в нашем небе.
В нашем! Этим бонапартам
Лучше бы гостить на Эльбе!
Развеваются плюмажи,
Волочатся фуры, драги…
Что это?! Не экипаж ли
Этой бешенной собаки?
Эй, гусар, лети ты в ставку,
Расскажи, что здесь увидел,
Мы же эту merde, шавку
Сей же час гурьбой обидим!
«Эскадрон, а ну в седло!»
Вот арапники взлетели
«Други, сабли наголо!
Полетели, полетели!»
Слышно только “Qu’est-ce que c’est?!”
А потом “Alarme! Alarme!”
Хрип коней. «Je suis blesse'!”
“Nous sommes russe!” и свист гизарм…
Мальчик, вдруг в себе познавший
Русских офицеров честь,
Был объявлен где-то павшим.
Сколько их таких? Не счесть.
Но каждый раз, идя в атаку,
Чувствуем порой без слов:
Мы – русские! Прочь, бедолаги!
За нами доблесть юнкеров!