Кузнечик дорогой, коль много ты блажен,
Коль больше пред людьми ты счастьем одарен!
Препровождаешь жизнь меж мягкою травою
И наслаждаешься медвяною росою.
Хотя у многих ты в глазах презренна тварь,
Но в самой истине ты перед нами царь;
Ты ангел во плоти, иль, лучше, ты бесплотен!
Ты скачешь и поешь, свободен, беззаботен,
Что видишь, всё твое; везде в своем дому,
Не просишь ни о чем, не должен никому.
М.В. Ломоносов
На травушке некошеной расслаблен и блажен
Лежал себе полеживал кузнец Офиноген.
Во рту офиногеновом как будто зверь прошел.
Немытый скунс, наверное. Скунс тот еще козел.
Дополз кузнец до лужицы, испил да не винца.
Глядит, а в луже кружатся две жопки огурца.
Опухшие, мореные. И в каждой есть зрачок.
Свои глаза зеленые узнал в них мужичок.
Вот цвета сырной плесени усы наверх торчат,
Две лапки жмутся лесенкой коленками назад.
Расправил крылья твердые кузнец Офиноген.
Но в лужу ткнулся мордою и сразу офигел.
Из лужи некто, квакая, стремилось ухватить.
Орало: «Милый, жаба я! Хотите жабьих тить?»
От жабы озабоченной кузнец сигал в траве,
Пластинками нащечными стуча по голове.
Летел да приговаривал: « Не пил бы ты, дурак!
Вино и водка – палево. Да что ж хреново так?!
Скачи теперь кузнечиком от глупого жабья.
Семью бы обеспечивал, во кузнице куя».
Однако, до раскаянья герой наш не дорос,
Залез в цветочек аленький и впал в анабиоз…
Весною под тюльпанчиком мохнатые шмели
Похожего на мальчика кузнечика нашли.
Он пил росу медвяную. И вырос молодец!
«Пить водку перестану я!» - решил тогда кузнец.
Упали крылья с плечиков, зеленый цвет поблек.
Не может быть кузнечиком разумный человек.