Измена – боль.
Но все о ней молчат.
Она сжигает нервы,
рвёт сосуды,
и бьёт по сердцу, -
и зрачки кричат,
и всё как будто здесь,
но не отсюда.
Теряют смысл и время, и места,
слова горят, дымятся проводами:
«Мы не отсюда, нет, мы не сюда!»
и серый пепел вьётся над листами,
ладони ищут горло
в толще льда
с его как бритва заостренной
гранью,
а там, внутри – горячая вода,
и в разветвленьях вен
снуют пираньи.
Предательство звонит и входит в дом –
улыбка в фас,
но – не о том зачем-то.
И тот же взгляд,
но только взят в аренду,
и откатившись, сменится потом... -
здесь надо быть такой,
а там – собою.
Здесь фальшь блестит,
там – ямка у бедра,
что отшлифована умелою рукою,
скользящей и скользящей
до утра...
А за спиной роятся тени грифов
уже – «по деловому». В полкрыла.
И то ль на труд,
а то ль на труп Сизифов –
их острота чутья
проста и зла.
Она струится
от тончайшей шпильки
вдоль тёмного капрона
к кружевам...
- Я с Вас дыханьем смахивал пылинки...
(но это я – себе, уже – не Вам.)
... Всё это надо вымести за Вами
с порога на площадку,
на ступень,
сказав в ответ: "Какой погожий день!"
... слегка
соприкоснувшись
рукавами.
_________________________________