ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ НОЧЬ
Как долго длился этот день,
В его пылающем дыханье
Сгорала даже зданий тень,
И лишь прохладное журчанье
Фонтанных струй гасило зной…
Всё во дворце – для Шахразады,
Рабыни вкруг стоят гурьбой,
Её желаньям только рады:
Сурьмят ей брови, тонкий стан
В шёлк одевают лёгкий, яркий,
И прячут волосы в тюрбан…
Сияют золотом подарки!
Томясь от солнца и жары,
Вздыхает Шахразада тихо…
Как долго ждать ей той поры,
Когда в ночи взорвутся криком
Её и тело, и душа,
Когда в пылу безумной страсти,
Прошепчет он: «Как хороша!
Люблю тебя, в твоей я власти!»…
Так день проходит, и опять
Стук сердца предвещает радость –
Царь Шахрияр спешит к ней… Знать,
Всё будет так, как ей мечталось!
- Великий Царь, добро и зло идут по свету рядом, вместе.
Добро казнят без лишних слов, а зло ликует, жаждет мести,
Но сколько б ни свершалось бед, добро и вера побеждают…
В Коране есть на всё ответ, и все прекрасно это знают.
- Был непреклонен царь Юнан, забыл, кто спас его от смерти,
Визирь, ссылаясь на Коран, твердил: «Попал ты, Мудрый, в сети!»
В последнем слове врач Дубан царю поведал на прощанье:
- Исполнишь, что скажу, Юнан и овладеешь Мирозданьем.
Из мёртвых уст моей главы услышишь то, что сделать надо,
Чтоб стать Властителем судьбы…(Как хладен поцелуй булата!)
Палач исполнил приговор, глава врача упала в блюдо,
Но вдруг открыла мутный взор, и зашептала… Что за чудо!
- Возьми из кожаной сумы, которая осталась в доме,
Том книжный – знания судьбы хранятся в нём, там всё есть, кроме
Рецептов снадобий… Лишь там… путь к вечной жизни и покою…
(Дрожь пробежала по устам, глядят глаза с усмешкой злою)…
Обрадовался царь Юнан – ведь обладать он будет властью
Над Миром всем и будет сам богато жить и вечно в счастье!
Суму доставили царю, Юнан взял в руки книгу Счастья:
- Уйдите все! – сказал, – Велю тебе, визирь, принять участье…
Царь долго книгу ту листал, страницы в середине мялись,
Слюнявил пальцы он, читал, но истины не открывались.
Вдруг… боль пронзила, страшный крик… Царь закричал, глотая пену,
Упал и умер в тот же миг – отравлен был он за измену.
- За зло наказан был Юнан…
Закончила так Шахразада…Накидкой лёгкой, как туман, укрылась… Продолжать бы надо:
- Хочу напомнить, Государь, о джине, рыбаке, их ссоре.
Вдруг вспомнил сказку Шахрияр – в ней сеть рыбак закинул в море…
Но небо стало цвета роз,
Алел восток…. Светать уж стало…
Цветы, деревья в каплях рос,
Как в бриллиантах, всё сверкало…
И Шахразада, как всегда,
Рассказ оставила до ночи,
Но целый день потом ждала,
Когда луна посмотрит в очи…
ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ НОЧЬ…
В мечтах прошли всё утро, день…
Среди цветов, в тени каштанов
Красавице гулять не лень,
Внимая пению фонтанов,
Но только лучик золотой
Порозовел на небосклоне,
Газелью кинулась домой,
Царя чтоб встретить на балконе…
Она ждала.… Её сжигал
Огонь желаний, страсти нежной.…
Вздымалась грудь, и взор сиял…
Любовь её была безбрежна!
Вот ночь настала.… Как всегда,
Царь Шахрияр любовной лаской
«Измучил» деву, и она
Едва смогла продолжить сказку…
- О рыбаке вначале был… тот сказ, напомню я охотно –
Бедняга трижды сеть тащил, но тщетно, нет улова, словно
Играл с ним целый день шайтан, но на четвёртый раз вдруг в сети
Попал кувшин – обитель тайн – на дне лежал он пять столетий.
Открыл его рыбак, и вдруг… Злой, страшный джин возник мгновенно!
Всё задрожало, мрак вокруг, убьёт беднягу непременно!
Но был хитёр рыбак, и вот сидит коварный джин в кувшине,
Пощады просит, слёзы льёт, клянётся добрым быть отныне…
- Наказан был за зло Юнан… (Ты помнишь, джин, как было дело),
Неблагодарен ты и сам себе могилу роешь смело.
Но лучше брошу я кувшин в пучину вод… В нём сто столетий
Ты просидишь, коварный джин, не попадёт он снова в сети.
Взмолился джин:
- Ну, пощади! Будь милосердным! Заклинаю… тебя Аллахом! Погоди,
Что хочешь ты, я точно знаю! Богатство будет у тебя,
Жене и детям избавленье от бед, лишений… Их любя,
Пойди со мной на соглашенье! Клянусь тебе, что я весь век
Служить покорно, верно буду тебе лишь, добрый человек!
Аллах свидетель!
- Верить чуду? Иль бросить в море тот сосуд?
Рыбак в раздумье и надежде на небо глянул…
- Этот суд пускай вершит Аллах, как прежде.
Так умолил джин рыбака, хоть трижды слышал об отказе –
Он сердце тронул добряка, и тот открыл кувшин… вдруг, разом.
Вновь Шахразада прервала
Сказание под птичье пенье...
Рассеялась ночная мгла,
Царь удалился мрачной тенью…