Двужильность дорог запечатана каменем
в гремучую ржу колеи.
петляет неясный рассвет, неприкаянный,
как мысли смурные мои.
По площади, стяги цветные полощущей,
идут, просыпаясь от сна,
предвестники злые шафрановой осени:
прискорбие и тишина.
Швыряют невзгоды, как хищные ястребы
ныряют в хандру пепелищ,
ссыпают отчаянье в спящие раструбы
и рамы застенных жилищ.
А город кивает поникшими кровлями,
в заутренней хмури поблёк,
и сходят улыбки,- бодрящие, тёплые,
с влюблённых пылающих щёк.
Хандра и отчаянье - ведьмины вороны,
схоронную песню поют.
И радуюсь я, что окошки зашторены
в недевичью спальню мою.