Жил один он, как в загоне, на краю деревни - дом.
В лес ходил всегда с собакой и пастушеским кнутом.
Хлопал громко на опушке, словно разгонял чертей,
И стоял, смотря на чащу, будто с рощи ждал гостей.
Плащ носил один и тот же: дед его принёс с войны,
Был он новеньким когда то, видел боевые дни.
Дед был родом из затворных, и таким же был отец.
На отшибе дом срубили, в нём и принял дед конец.
Знал он травы, заговоры - этим выжил и в плену.
Был слушок: лечил не наших - тайна та ушла в войну.
Время шло, и всё утихло, незаметен был молчун,
Но прилипла к нему кличка, словно вывеска - "Колдун".
Про отца писать не буду, жил он с ними не в ладах.
Передал дед дар свой внуку - этот был смышлёным,страх.
Понимал повадки зверя, ведал птичьи голоса,
Навести и снять мог порчу. В общем, знал все чудеса.
В лес ходил зимой и летом словно в сельский магазин.
Знал он в топях переходы и с царём рыбным дружил.
Покупал муку и сахар, спички, соль - вот весь товар.
А сбывал целебны травы, рыбу - этим проживал.
Не было радиоточки - в ряд стояли образа,
И с травою узелочки заполняли все глаза.
Брился почему то редко, только один раз в году:
В день, когда родного деда на погост несли в гробу.
А однажды среди ночи над деревней грянул гром,
И от молнии небесной загорелся этот дом.
Съел огонь всё то, что было, но не тронул образа.
И, казалось мне: с иконы смотрят в мир его глаза...
Сергей Сорокин
Р. Камешкир
6.09.2014