Серые ветви бегут в провода...
Небо не знает, что нынче суббота.
Время бессмысленно в том, что - всегда.
Жизнь - неомыслима. Это работа.
И, выпадая в реальность из сна,
я заступаю на вахту с рассветом.
На арену выходят все, с кем я одна,
и Факир зажигает лампаду при этом.
Эквилибрист во мне, веруя в нить,
вновь балансирует без утешения,
в шаге над бездной религия - жить,
не одобряя иного решения.
Слов и поступков Жонглёр - чемпион,
в страхе просчётов, в плену разных маний,
крутит вверёнными так, словно он
сломит неточностью ход мироздания.
Фокусник грустный, без права прилечь,
всё истязает материи струны,
чтобы сыграть, хлеб из шляпы извлечь,
ловкостью рук заменяя фортуну.
А Акробат ждёт тяжёлого дня,
втайне готовит он сальто - мортале,
чтоб, не разрушив, гармонии для,
выйти бескровно из бренных баталий.
Мокрый от пота Штангист - изувер,
в ровно по сердцу надорванной блузе,
не отрекаясь от правил и мер,
всё тренирует поднятие грузов.
Но, забываясь, хотя бы на миг,
выйдя с манежа, от зрелищ и хлеба,
Клоун усталый снимает парик.
Ляжет на землю. И смотрит на небо.
... Серые ветви бегут в провода...
Как получилось, что нынче суббота?
Время обманет. Но что-то - всегда:
бледные выси, и жизнь, как работа.