Отыскал её в центре столицы.
И на полке серванта пылится
Эта пуговка... Та, что когда-то
На мундире сияла солдата.
Память давних, трагических дней.
Цифра «три» и виньетка на ней.
Утверждают друзья-доброхоты,
Что французская, лёгкой пехоты.
Дым глотая, зимой мрачной, снежной,
Обронил её в грязь, близ Манежной,
Тот, кто в ранце добычу таскал,
Грабил и «приключений» искал.
Средь мерзавцев толпы обретался.
Сам потом, знать, навеки остался
В нашей русской земле в грозный год,
Бонапарта прервавший поход.
И Трагедии отзвуком стал
Этот, в окислах, тусклый металл.
Чей хозяин дошёл до Москвы...
Но потом плохо кончил. Увы...