Две недели в немецкой клинике - 1

 

   
Фирма моего мужа начала осваивать новый вид работ :
установка конструкций для солнечных батарей на крышах заказчика.
Конструкции эти сооружались из металлических штанг длинной шесть метров, сначала их поднимали на крышу, а там уже монтировали соединяя друг с другом и укладывая штанги вдоль и поперёк крыши, таким образом вся площадь крыши была разбита на прямоугольники.
Так как я тоже работаю в фирме у мужа, я участвовала в процессе, выполняя несложные операции, на уже установленных стальных конструкциях, мне надо было вставлять маленькие полукруглые детальки с отверстием внутри. На каждой продольной штанге был узкий желобок и я укладывала в определённом направлениии и на определённом расстояни эти детальки и с помощью отвертки, защелкивая их внутри штанги.
Одна крыша была плоская, две других наклонные, под углом сорок пять градусов.
До обеденного перерыва я закончила все три площади, чему была очень рада, работа была не трудной, сложность состояла в том, что работать надо было на наклонной поверхности и мы находились на высоте примерно трёхэтажного здания.
После перерыва мне предстояло выполнить другой вид работы : внутрь тех деталей, которые я установила по всем конструкциям нужно было вскрутить еще по две детальки сложенные вместе и соединить всё вместе шурупом, чем я и занялась.
День был жарким, крыша была раскалена и от неё исходила горячая волна, сверху палило солнце, работать было утомительно, но мы делали частые перерывы, чтобы выпить воды и посидеть внизу в тени.
Рабочий день приближался к концу, оставалось совсем немного, все работали дружно, каждый выполнял свою работу.
Я наклонилась, чтобы вкрутить очередную деталь, потом поднялась во весь рост, моя отвёртка неожиданно выпала у меня из рук и покатилась по наклонной поверхности крыши, я чисто автоматически сделала шаг и наступила на отвёртку, остановив её движение, но в следующий момент оступилась о перекладину конструкции и полетела с наклонной крыши на плоскую, рефлексорно выставив обе руки вперёд...
Удар пришелся в основном на правую сторону, я ощутила резкую боль в плече, удар был сильный, но я правда
 как-то совсем быстро поднялась и села, прислушиваясь к своим ощущениям.
Рука жутко болела, я могла двигать пальцами и поворачивать нижнюю часть руки, но поднимать руку я не могла, предплечье распухло и посинело.
Мои сотрудники мужчины были внизу и моё падение никто не видел, когда они снова поднялись на крышу, я рассказала о случившемся.
Штефан помог мне спуститься вниз, потом смочил футболку холодной водой и положил мне на плечо.
Рональд и Михаэль сразу собрали свои вещи и мы все вместе сели в машину и поехали домой.
Мой муж уже знал о происшествии, Штефан ему позвонил, правда все думали, что всё не так плохо.
Но когда я дома сняла рабочую одежду, мой муж ужаснулся, вся моя правая нога и рука были сине-бурого цвета,
боль в руке была постоянно ноющей.
Мой муж помог мне переодеться и мы поехали в ближайшую клинику.
Было уже около шести часов вечера.
Холл клиники был пуст, на рецепцион сестра взяла мою АОК-карту и предложила нам сесть.
Мы сидели достаточно долго, пока врач не освободилась, это была молодая женщина, приятной внешности, она пригласила меня в свой кабинет и начала осмотр:
врач методично прощупывала мою талию, бёдра, ноги убеждаясь в том, что в этих местах нет повреждений, но у меня болело только плечо и предплечье. Закончив осмотр доктор сказала, что нужно сделать рентгенн и провела меня в соседний кабнет.
Такая же приветливая медсестра, поздоровалась со мной и усадила меня на стул, возле рентгенаппарата.
Узнав, что я русская, фрау Блаурок, так звали сестру, сказала ту единственную фразу, которую помнила из школьной программы по русскому языку: - Возьмите ручки и откройте ваши тетради.
С подобной реакцией немцев я встречалась достаточно часто, они пытались вспомнить русские слова или фразы, которые остались у них в памяти, показывая тем самым своё доброжелательное отношение ко мне.
Фрау Блаурок помогла мне снять золотую цепочку с крестиком, повернула мой стул к столу и начала делать снимки, укладывая мою руку в разных ракурсах, процедура была достаточно длительной и моментами болезненной.
Наконец всё закончилось, мы сделали восемь снимков и меня снова отправили в холл подождать.
Спустя немного времени доктор, её фамилию я не запомнила, пригласила меня в кабинет и объяснила, что моя плечевая кость треснула на глубину примерно четыре сантиметра и вероятно нужна будет операция, но это скажет врач, к которому завтра мне нужно будет приехать на приём.
В срочном порядке в клинику вызвали медсестру, которая намазала моё плечо вольтареном, наклеила повязку и уложила мою руку в специальное фиксирующее устройство, согнув её в локте. Конструкция крепилась на плече, обнимала шею и поддерживала руку прижав её к животу и фиксируя вокруг талии.
В этом приспособлении моя рука находилась в более статичном положении, мне стало легче, более того мне дали с собой обезболивающие таблетки, которые нужно было принимать каждые восемь часов, первую таблетку я выпила сразу в кабинете.
Когда мы вернулись домой, было уже около десяти часов вечера, моя боль немного утихла и я пошла принимать ванну, после рабочего дня под палящим солнцем, мне хотелось привести себя в порядок.
На следующее утро мы с мужем снова приехали в клинику, наша знакомая докотор Вернер осмотрела меня и сказала, что для полного выяснения диагноза нужно пройти томографию и направила меня в спецклинику.
Моё обследование провели быстро и без задержек, после чего мы снова вернулись в нашу клинику.
После просмотра результатов томографии доктор Вернер объяснила, что в этой клинике меня оперировать не могут, так как это арбайтсунфаль-несчастный случай на производстве, поэтому она направила меня в центральную клинику соседнего города.
На следующий день мы отправились с мужем в эту клинику, на руках у меня были все рентгеновские снимки и результаты томографии на диске.
Направили меня к оберарцту-главврачу, хирургу, доктору Шиллингу.
Дождавшись своей очереди, я вошла в кабинет, предварительно медсестра забрала все мои бумаги.
Доктор Шиллинг был седовласым, худощавым, невысокого роста и приятной внешности мужчиной, в очках и с усами.
Он был спокоен и вежлив, по его мнению моя травма не очень сложная и операция продлится немногим более часа, он сказал, что мне вкрутят два шурупа по четыре-четыре с половиной сантиметра и на этом всё закончится.
Мою операцию доктор назначил на вторник, а в понедельник мне нужно было пройти собеседование с врачем терапевтом, врачем анастезиологом и сдать анализ крови из вены.
Выходные я провела дома, уже привыкнув спать на спине, хотя обычно спала на правом боку, поза была неудобной, но страх перед болью, чётко отпечатался в моей голове, поэтому в течение ночи, позу я практически не меняла.

В понедельник мы с мужем снова поехали в центральную клинику.
Эта клиника была большая и новая, она была построена из стекла и коричневого пластика, издалека она напоминала слоёный пирог, высотой в пять этажей.
Зарегистрировавшись и получив карту на первом этаже, я поднялась на второй этаж в комнату ожидания, людей было много, я нашла свободное кресло и села.
Первым меня пригласил к себе врач тепрапевт, он спросил о моих заболеваниях :
у меня не было диабета, я не болела болезнью Боткина, не принимала никаких антибиотиков, врач улыбнулся и сказал, что я вполне здоровая женщина, а то что я не курю, видно по моему лицу.
Потом он объяснил мне технологию проведения моей операции и отправил к врачу анастезиологу, который находился в соседнем кабинете.
Анастезиолог также задал мне ряд вопросов, сказал, что наркоз будет общим и что завтра мне нужно быть в клинике в половине седьмого утра.
Затем я отправилась на сдачу анализа крови, медсестра пышная и улыбчивая женщина, сразу нашла вену на моей левой руке, хотя моих вен совсем не видно.

Во вторник утром, в шесть тридцать утра, я вошла в клинику.
Мой муж поцеловал меня, пожелал мне удачи и уехал домой.
На первом этаже, в отделении Е-4 меня встретила медсестра, здесь же я увидела пожилую женщину, с которой мы сидели вчера в комнате ожидания, у неё тоже была поломана правая рука, только в запястье.
Медсестра заполнила бумаги и повела нас двоих за собой на третий этаж.
Мы зашли в комнату, где стояло три кровати и медсестра сказала, что мы можем выбрать себе место, так как нам прийдётся ждать своей очереди, я села на кровать у окна.
Медсестра по очереди пригласила нас к себе в кабинет, померяла давление и замерила объём и длинну ног.
Позже она принесла нам операционные рубашки, одноразовые трусы и белые чулки, которые надевают обычно всем пациентам, мужчинам и женщинам, перед предстоящей хирургической операцией, чулки используют как профилактику против тромбоза.
Мы сидели уже три часа, ничего не менялось, появилось чувство жажды и голода, ведь нам нельзя было ни есть ни пить со вчерашнего вечера.
Зашла медсестра и спросила всё ли у нас в порядке, а я в свою очередь спросила, как долго нам еще нужно ждать? Сестра ответила, что до двенадцати часов, вряд ли что-нибудь изменится.


Обычно говорят, что хуже всего ждать и догонять, в этот день понятие - ждать, я испытала на себе в полной мере.

Во время собеседования, врач анастезиолог сказал мне, что перед операцией я получу успокоительную таблетку, такие таблетки дают обычно всем пациентам, за двадцать-тридцать минут до операции.
Наконец в половине двенадцатого, медсестра принесла таблетку и немного воды в пластиковом стаканчике, моей соседке: её звали фрау Беккер, ей было семьдесят шесть лет и она уже успела мне рассказать всё о своей семье, о том, что её муж умер от рака желудка семь лет назад и что у неё есть дочь и двое внуков, которые живут неподалёку, что травму она получила, когда ходила в гости к подруге : вышла из машины и не заметила камень, лежащий возле дорожки, ведущей к дому, упала споткнувшись об этот камень и сломала руку.
Медсестра помогла фрау Беккер раздеться, потом надела на неё рубашку и трусы, а также натянула чулки с помощью специального приспособления.
Потом фрау Беккер уложили на кровать-каталку и увезли на четвёртый этаж.
Я пожелал моей новой знакомой удачной операции.

Еще долго я сидела одна, в окно ярко светило солнце, ощущения были смешанные: усталость, волнение, жажда. Несколько раз я звонила мужу, а он возмущался и не мог понять, зачем нам нужно было приезжать в такую рань!
В половине второго дня, моя дверь открылась и медсестра забрала вещи моей соседки, а еще через минуту я увидела в проёме двери фрау Беккер, на кровати-каталке, её везли в другую палату, она улыбнулась мне, а я помахала ей рукой.
Спустя некоторое время, медсестра снова вошла в комнату и теперь уже мне дала успокоительную таблетку и немного воды в пластиковом стаканчике.
Потом также как фрау Беккер помогла мне переодеться в больничные вещи.
Я легла на кровать-каталку, а сестра из оперблока, поздоровавшись и взглянув в мою карту, покатила меня по длинным коридорам клиники, было ровно два часа дня.
Я смотрела на мелькающие круглые лампы, вмонтированные в белый потолок и тихо молилась, про себя.
Сестра по ходу объясняла, что сейчас мы поднимаемся на четвёртый этаж, потом она сказала, что сейчас мы заехали в вахциммер, буквально - комната для пробуждения, эта комната была просторная и светлая, здесь работали кондиционеры и воздух был прохладным и свежим.
Через несколько минут ко мне подошел молодой мужчина высокого роста и достаточно плотного телосложения, он сказал, что мне нужно перебраться на операционную каталку, она была высокая, мою каталку тут же подняли с помощью педали повыше и когда каталки сравнялись, я перебралась на другую.
Эта каталка была более узкой, специальной формы, покрытие каталки было мягким и тёплым, ноги вкладывались в две мягкие выемки, на поверхности каталки тоже были выемки и моё тело ровным пластом легло на эту поверхность.

Анастезиолог сказал какую - то фразу, которую я не поняла, он вопросительно посмотрел на меня, а сестра, которая меня привезла, крикнула в нашу сторону, что я русская, но понимаю и говорю по немецки.
Анастезиолог сказал, что сейчас меня укроют тёплым одеялом и в следующий момент накрыл меня, одеяло в самом деле было тёплым, даже горячим, вероятно из автоклава, мне стало уютнее.
Мне не было холодно, но меня бил озноб, мои колени дрожали.
Анастезиолог начал искать мои вены, он колол снова и снова, но безуспешно.
Другой врач снял с меня рубашку и присоединил проводки в трёх местах вокруг моего сердца, с помощью маленьких присосок.
А я лежала и смотрела на большую лампу над моей головой, на ней почему - то были приклеены чёрные полоски, расходящиеся веером от центра.
Наконец, анастезиолог с шестой попытки нашел вену на обратной стороне запястья моей левой руки и ввел инъекцию, в следующий момент я погрузилась в глубокий сон общего наркоза.