Когда я пришла в себя, большие, круглые часы с белым циферблатом, висевшие достаточно высоко в вахциммер, показывали шесть часов вечера.
Плечо сильно болело, я застонала ко мне подошла медсестра, на левой руке начал наполняться воздухом манжет для измерения давления, он плотно сжал мою руку и в следующий момент обмяк, еще чуть позже медсестра ввела обезболивающее и я затихла. Так повторялось несколько раз и медсестра снова вводила лекарство, когда действие обезболивающего заканчивалось, я чувствовала сильную боль в плече и не могла лежать молча.
Часы показывали семь часов вечера, когда меня наконец повезли в палату.
Комната находилась на первом этаже, она была просторная и светлая, у окна стояла кровать-каталка, на ней лежала пожилая женщина. Мою кровать завезли в комнату и поставили рядом с кроватью моей соседки, на достаточно большом расстоянии.
Я была еще очень слаба и уснула, периодически в моё сознание врывались звуки извне :
сначала зазвонил мой мобильник, но взять его в руки у меня не было сил, потом зазвонил телефон в коридоре и я почему - то подумала о муже.
Позже ко мне пришел врач, я не знала его, мужчина был высокого роста и крепкого телосложения, он был в модных, узких очках, с симпатичным лицом, врач взял меня за руку и сказал, что операция длилась немного дольше, чем планировалось, потому что повреждения оказались более серьёзными.
Я впрочем и сама уже поняла это, ведь когда меня забрали в оперблок, было два часа дня и только в шесть часов вечера, я пришла в себя в вахциммер.
Спустя некоторое время ко мне пришел пфлегер, медбрат по нашему, крупный мужчина с черными волосами и такой же черной бородой и усами, он сказал, что мне звонил муж и передавал привет, я улыбнулась.
Потом пфлегер ввёл мне обезболивающее в катетор, который торчал у меня в вене на запястье, еще один катетор торчал у меня в вене повыше, оба были закреплены пластырем на руке,я уснула.
Было уже совсем поздно, когда я проснулась от чувства жажды и голода, мне хотелось пить и есть, а еще мне нужно было в туалет.
Вошла дежурная медсестра и я сказала, что хочу есть, потому что весь день ничего не ела, на что сестра ответила неприветливо, что она не кухня и еды у неё нет. Потом она всё таки сказала, что может принести мне цвайбак, а я спросила, что это такое, потому что услышала это слово впервые. Тогда сестра обратилась к моей соседке и раздраженно возмутилась, что я не понимаю о чём идет речь!
Бабулька же напротив, принялась обяснять мне, что цвайбек - это два кусочка хлеба, всего-то!
Я сказала также, что мне нужно в туалет, на что сестра заявила, что сегодня она одна на всё отделение и вскоре принесла мне шибер, утка по нашему.
Я знала, что не смогу воспользоваться этим приспособлением, мне нужно было сесть. Я пролежала минут двадцать, потом пожаловалась моей соседке, что всё бесполезно и она сказала мне, что я должна нажать красную кнопку и вызвать сестру.
Над моей кроватью на специальной металлической штанге висел монитор, рядом с ним в карманчике был вставлен телефон, сверху находилась красная кнопка, я нажала.
Сестра не торопилась, а когда пришла поставила на мою тумбочку тарелочку с двумя кусочками хлеба.
Я попросила сестру помочь мне дойти до туалета, благо он находился здесьже рядом, за стенкой и мне нужно было пройти всего несколько шагов. Сестра помогла мне и усадила меня на унитаз, потом показала на красный шнурок, свисавший с потолка и сказала, чо я должна дёрнуть за этот шнур, когда закончу, я кивнула. Потом я посмотрела на свою руку, из под повязки свисали две длинные трубки, с кровянистыми выделениями внутри, это был дренаж.
Я сказала медсестре, что меня тошнит и я сейчас буду рвать, сестра зыркнула на меня злобно и резко ответила, что рвать я не буду и вышла!
Как только дверь за сестрой закрылась, я вырвала на пол рядом с унитазом, потом еще и еще...
Когда сестра снова вернулась, я уже самостоятельно добралсь до своей кровати и легла.
Недовольна бурча, сестра вытерла всё, что из меня вышло, хотя это была просто вода, после подошла ко мне.
Я попросила дать мне бутылку воды без газа, которую специально захватила с собой, потому что в клинике вода была сильно и средне газированная, такую воду я не пью.
Сестра заявила мне следующее: - Я дежурная медсестра и вы будете делать то, что я скажу! Понятно?
Я кивнула. Сестра принесла мне слабогазированной воды в поллитровом сосуде с крышкой и поставила на мою тумбочку возле кровати, потом забрала хлеб, сказав, что раз я рвала, то и есть я не должна.
Я ничего не ответила, сопротивляться в моём состоянии было просто невозможно, я с тоской посмотрела на сосуд с водой и закрыла глаза.
Четыре раза за ночь я просыпалась от того, что моя соседка-старушка вызывала сестру и требовала шибер, я лежала тихо, ждала пока всё закончится и снова засыпала.
Не знаю который был час, я снова проснулась от чувства жажды, потихонечку села в кровати, потом встала и присев возле моей сумки вытащила бутылку воды, потом снова села на кровать и с трудом открутила крышку, наконец то я напилась!
Потом снова легла в кровать и уснула. Первая ночь в клинике закончилась, утром мне было значительно легче.
Проснувшись я позвонила мужу и мы поговорили немного, мы оба были рады, что самое сложное, уже позади.
Пришла новая смена, все сестрички улыбались и были доброжелательны, они поздоровались с нами, взбили наши подушки и одеяла, поправили простынки, мне сестричка поменяла подушку на более мягкую, чему я была очень рада.
Потом нам принесли градусники и таблетки в плоских коробочках, на весь день, сверху было написано :
утро, день, вечер.
В восемь часов утра принесли завтрак, в специальных подносах с крышками, серо-голубого цвета и свежий номер "Фраес ворт".
Сестра нарезала мне булочки и намазала их маслом и джемом, сама я этого сделать не могла, потом пожелала нам приятного аппетита и вышла.
Наконец то я поела, спустя тридцать два часа!
К слову сказать, негатив от общения с дежурной сестрой прошлой ночью, был единственным, за весь период пребывания в клинике.
Весь персонал клиники был предельно вежлив и внимателен.
Мою соседку по комнате звали Хутрун Парфус, ей было восемьдесят лет, она сломала правую ногу упав на лестнице.
Хирурги вставили фрау Парфус металлическую спицу по всей длинне от коленного сустава до ступни.
Бабулька оказалась очень разговорчивой, она мне рассказала о своём муже, который умер восемь лет назад, до этого он пятнадцать лет сидел в инвалидном кресле, после тяжелой травмы, а Хутрун ухаживала за ним.
Потом фрау Парфус рассказала о своих подругах : их было пять, самой старшей был девяносто один год и она была главной заводилой в этой компании, подруги собирались вместе на праздники и просто так, пекли пироги, пили чай, судачили.
После завтрака, к нам зашел доктор Шиллинг, он спросил как у меня дела и осмотрел мой дренаж, пожелал скорейшего выздоровления, потом пообщался с Хутрун и вышел из комнаты.
Позже к нам зашел молодой парень, звали его Томас, ему было сорок лет, он был высокого роста, худосочный, с модной стрижкой и всегда весёлый. В руках у Томаса была электронная записная книжка, он сказал, что нам надо составить меню на завтрашний день и спросил, чтобы мы хотели иметь на завтрак, обед и ужин? Потом записал всё меню с учетом наших пожеланий и спросив не нужно ли нам чего, покинул нашу комнату.
Весь этот день я в основном спала.
После завтрака, обеда и ужина мы принимали обезболивающие таблетки, которые обладали также расслабляющим действием и я засыпала, отходя понемногу от пережитого.
Фрау Парфус была весёлой хохотушкой, она охотно болтала со мной и много рассказывала о себе, распрашивая меня в свою очередь о том, что её интересовало.
Ко мне в гости приехал муж, он долго сидел со мной, я рассказала о ночной медсестре, мой муж страшно возмутщался и сказал, что напишет жалобу шефарцту.
На следующий день снова пришел доктор Шиллинг, он сказал, что сегодня уберут мой дренаж и катеторы, после чего мне нужно будет начинать заниматься специальной гимнастикой, для восстановления функций руки.
Примерно через час пришел врач с пфлегером, они закатили в комнату металлический шкаф на колёсиках с кучей выдвижных ящичков, здесь были все виды перевязочных материалов и необходимых медикаментов.
А я сказала, сама не зная почему, по русски : - О, это по мою душу!
Врач посмотрел на меня и сказал, что он надеется, что я не сказала ничего плохого, я ответила, что конечно нет и перевела мою фразу, а потом сказала, что на самом деле, они пришли не по мою душу, а к моему телу.
Врач аккуратно удалил катеторы из вен, потом снял повязку и вытащил дренаж, швы смачно смазал йодом.
Я посмотрела на свои швы и увидела, что их два : один длиннее, другой короче.
Да, подумала я, а доктор Шиллинг говорил, что будет всего два прокола, как две точки, ну да что уж теперь.
После снятия дренажа сразу стало легче, теперь при передвижении не нужно было тащить за собой все эти длинные трубки и пузырьки.
После обеда ко мне пришла физиотерапевт, её звали Марион, она сказала, что будет привозить мне тренажер два раза в день и мы будем заниматься по двадцать-тридцать минут.
Я села в кресло, Марион вложила мою руку в специальный подлокотник и включила механизм, моторчик тихо зажужжал, двигая мою руку вверх, в сторону, потом вниз и снова вверх. Каждый день Марион приходила в определённое время и занималась со мной, рука побаливала.
Я быстро привыкла к режиму клиники : в шесть часов утра мы просыпались, сначала фрау Парфус шла в ванную комнату, толкая перед собой тележку, без которой она не могла ходить и долго охая и кряхтя приводила себя в порядок.
Потом шла я, умывалась, чистила зубы, причесывалась, некоторые движения давались с болью, некоторые не давались вовсе. Я сразу же избавилась от операционной рубашки и с трудом надела открытую майку, это было удобно из-за жары, а также моя повязка была при необхдимости доступна для медперсонала.
Потом всё по графику : завтрак , обед, ужин, прогулки, гимнастика.
Томас купил для меня наушники на рецепцион и теперь, при желании, я могла смотреть телевизор, его экран тоже висел над кроватью.
Медсестра сказала, что по возможности нужно чаще ходить, это было необходимо как профилактика против тромбоза.
Наша комната находилась на первом этаже, дверь была постоянно открыта и в любое удобное время можно было выходить во двор погулять.
На пятый день моего пребывания в клинике, Хутрун выписали и перевели на три недели в реабилитационный центр.
Она долго собиралась, складывала свои вещи в сумки, странно у неё с собой были даже две куртки, хотя на улице стояла жара под сорок!
Фрау Парфус написала мне вой адрес и телефон и грозилась звонить, даже если я ей не позвоню.
После обеда приехал представитель реацентра и забрал мою соседку, мы простились, обнявшись как две добрые подруги и я осталась в комнате одна.
Минут через десять пришла санитарка, поменяла постель и протёрла кровать со всех сторон, тумбочку и монитор.
Позже ко мне приехала сестра мужа со своей дочерью, они привезли мне фрукты и жёлтые розы, мы сходили погуляли, потом посидели в комнате для гостей и расстались.
Моё одиночество длилось недолго, в четыре часа дня в комнату завели пожилую женщину, она была невысокого роста и достаточно крупная, звали её Анни Маттиас.
Мы познакомились и фрау Маттиас рассказала, что только неделю назад перенесла операцию на щитовидной железе, шов еще был совсем свежим, а сегодня дома она споткнулась о пылесос и упала со всего размаху на пол, ударившись локтем о плинтус!
Анни сокрушалась, что только она могла так упасть, чтобы снова попасть в клинику.
Пришла медсестра, помогла фрау Маттиас лечь в кровать и поставила ей капельницу.
Анни болтала не умолкая, мне везло на общительных старушек, ей было семьдесят семь лет и она рассказывала о себе.
Её мужа звали Ганс, у Анни было трое детей и пятеро внуков, все они жили в разных Землях Германии, а потому они виделись редко, не больше двух раз в год.
Я сказала, что тоже вижу своих детей, живущих в Украине, два раза в год, но нас разделяют две тысячи километров, а дети Анни живут недалеко и всё равно они видятся редко, парадокс, под названием - жизнь.
Анни лежала третий час, медсестра уже дважды поменяла капельницу, моя новая соседка начала нервничать, что её так долго не забирают на операцию, а я сказала, что она должна радоваться, потому что её прооперируют уже сегодня, а на мои обследования, например, ушла почти неделя.
Наконец в половине восьмого вечера, сестра принесла для Анни таблетку и пластиковый стаканчик с водой, потом её переодели в операционную рубашку, которая завязывалась сзади на тесёмочки, также на неё надели белые чулки, с помощью уже знакомого устройства, а в восемь часов вечера Анни забрала сестра из опреблока.
Я пожелала фрау Маттиас удачи и сказала, что буду ждать её возвращения.