Никто не говорил, что будет легко.
Никто не обещал тепла и любви.
Но если б я знал, бросая нутро,
Из матери выползая в крови,
Что будет все так – я бы остался.
Что есть только «надо» и чуточку «можно»,
Что в мире продажном нет места добру,
То я б лучше сдох, тихо и осторожно,
Иль лучше б аборт жалкой плоти куску,
Чтоб только жизни я не дождался.
Когда обтирали пеленкой лицо,
Когда резали мне пуповину,
Никто не сказал, что будет легко,
Что я буду просто рабочей скотиной,
Все улыбались, а кто-то смеялся.