Собственно, мне следовало давным-давно во всем этом признаться, тем более, что...
Не собираюсь никого обманывать. Пусть все остальные этим занимаются, я буду предельно честен. Да. Я дважды ВО СНЕ встречался с Джоном. Первый раз в 1998 году, второй – в 1999-м. Это были продолжительные и содержательные встречи. Джон рассказывал мне о своем методе писать прозу и стихи. Учил меня. Пытался сперва на английском, но быстро убедившись в тупизме моего понимания этого языка, свободно общался на русском. Видимо на Том Свете проблем с языками нет.
Он вдохновил меня на немыслимое и нечитаемое жонглирование словами и смыслами. Он диктовал мне образцы. Утром я просыпался и записывал их по памяти. Это был очаровательный бред, написать который самому простаки-напроски никогда бы не поднялась рука! Но это было интересно. Я стал работать. Строчки наяву приходили в голову как бы сами, сами собой рифмовались, я просто всё это записывал и наблюдал со стороны как на бумаге возникали один за другим некие тексты. Так возник проект «Ниушта Уоука». И я им стал.
Но прав он – в другом.
Одна из наших встреч происходила в павильоне, где шла фото-сессия Джона и Йоко для журнала «Rolling Stone». Всем давно известны эти, скорее трогательные, чем эротичные снимки.
Так вот. В павильоне было холодно. Видимо, что-то сломалось с отоплением. Поэтому Йоко вместо того, чтобы обнажиться, закуталась в студийную драпировку и заявила, что нитки с себя не снимет. Ну а Джон, поскольку мужик, вынужден был принять на себя весь садизм ситуации.
Пока шла подготовка к съемке, мы сидели за барной стойкой, пили кофе, курили. Он накинул темно-малиновый бархатный халат и объяснял мне, как нужно в процессе работы над текстом освободить свой мозг от всех логических и смысловых стереотипов, вместо «красивого» и «правильного» позволять словам самим находить себе продолжение не просто неожиданное, а вообще нелепое, непетое... свободно...
Позвали на съемку. Он скинул халат и лег к Йоко, но тут же сжался комочком от холода. Время шло. Камера не работала. Потом что-то «хрякнуло» и объявили, что «пардон, техническая неисправность». Джон быстро нырнул обратно в халат и закурил. Отовсюду «просили прощения».
Но вот опять позвали на подиум. Обнажившись, Джон опять, стиснув зубы, прижался к утомленной Йоко. Время пошло опять. Съемки нет. Сказали, что «вспышка не вспыхивает».
Джон вскочил как ужаленый, обмотался полами халата и подскочил ко мне.
– Ты это видел?! – голос его дрожал. – Нет, ты видел это?!
Я не знал, что ответить. И тогда Джон мне сказал:
– Поверь мне. Ты, Вов, @бнишься от этой жизни!..
Так мне сказал Джон Леннон.
Концовка последней сцены растаяла где-то в памяти. Миновало немало лет. Но практически каждый божий день я невольно вспоминаю эти добрые слова Джона и говорю себе: А ведь Джон Леннон был прав!