Налью коньяку в кофе,
Чтоб сердце стучало чаще.
Нашарю в дорожном кофре
Двенадцатиструнный ящик,
Привычным и слитным движеньем
Царапну морозные струны
И горло займу напряженьем
В пространствах условно-безлюдных.
Меня больше нет в этом теле,
И даже не пробуй дозваться.
Оставь, пусть вопит. В самом деле,
Позволь, дай ему прокричаться.
Вернусь - может, стану помягче,
Уступчивей и неколючей.
Вцеплюсь в твою руку, как раньше,
И снова ручной. Так-то лучше.
Залью самогон в горло,
Чтоб зубы стучали реже.
Весь голос давно уже сорван,
Остался лишь сип и скрежет.
Порвались последние струны,
Но я что есть сил выгребаю.
Нет, я не замерзну,
Зимой дожидаясь ночного трамвая.