Вечер — время прощаний.
Вечер — время, когда рождаются лучшие стихи.
Вечер — это то самое время дня, когда тебе уже плевать, насколько пыльные твои ботинки. Главное — идти и не останавливаться на этих широких улицах больше, чем на час.
Мы — как эти улицы.
Треснувшие тротуары, затемненные аллеи. Эффекты размытых кистей, только вместо акварели — ночь.
Мне не хватает руки, которую можно бы сжать пальцами так, чтобы хрустели косточки.
Мне не хочется спать, не хочется кофе, не хочется ничего крепче. Только глубоких океанической силы стихов. Ничего больше.
Голос закатом, глаза — падением звезд, хотя мы пропустили метеоритный дождь в ночь с прошлого понедельника на вторник.
Знаете, есть люди, с которыми даже когда слова сменяются молчанием, вы все равно словно бы продолжаете говорить?
Вечер растворяется в кофейной дымке небесного полотна. Звезды — крупинки сахарозаменителя.
Мы уходим с аллей и ступенек, нагретых за день солнцем, к освещенной улице.
Мне не хочется видеть лица тех, кто понятия не имеет о волшебстве этой ночи.
Мне не хочется смотреть на шуршащие пластиком билборды, на которых одна картинка сменяется другой. Притворство, продающееся за большие деньги. Мне не хочется верить такой рекламе.
Мне кажется, все вокруг — ложь. Эти обещания банков. Эти новые модели машин класса А. Эти люди, рассказывающие с экранов телевизоров о том, что такое счастье.
Все — ложь.
Нас заставляют верить, что экономическое образование нам пригодится в жизни, но я не хочу погрязать в мире, где цифры, политика и деньги затмевают разум миллионам.
Но что остается делать, если действительность такая, как есть?
Остается только быть собой до конца.
Остается только вырвать кусок своего счастья, которое не подвластно пониманию большинства.
Кто-то сказал, что правила существуют, чтобы их нарушать.
Так давай.
Давай взорвем этот город, как сделал бы это Тайлер.
Давай нарушим все правила этой ночью.
Давай разорвем слова и предложения из книг методом Тцара, чтобы собрать идеальные вещи в единое целое.
Давай соберем огромный пазл из мыслей, слов и образов, которые дороги нам, как и наша жизнь. (Они и есть наша жизнь).
Все, что нас окружает; все, что находится рядом; все то, чего мы так и не коснулись — это все сделало нас такими, какие мы есть.
Мы просыпались далеко после наступления нового дня, пока кто-то рассекал рассветное утро в наглаженной рубашке и строгих брюках.
Кто-то покупал безвкусный кофе в автомате, а кто-то забывал сдачу в магазине.
Кто-то забывался в самый дальний угол комнаты, кто-то забивал на все, проводя очередной вечер за барной стойкой.
Кто-то называл библиотеку Бастилией, а кто-то срывался в Мексику.
У нас под окнами не Денвер, не Джерси, ни Вермонт. К сожалению, а может, к счастью.
У нас за окнами russian утро, у нас станция рокс по радио в разбитой машине (такой же, как и мы, внутри).
Мне хочется сказать — давай проснемся.
Давай проснемся, сбежим из этого кошмарного места, где на нас не хватило нормальных друзей, любовников и слов. Да, нам, поэтам и писателям двадцать первого, тоже порой дико не хватает слов.
И мне хочется сказать - дай мне слов. Надень мне маску, через которую вместо кислорода в мои дыхательные пути вольются слова, и тогда я скажу то, что ты хочешь услышать.
Словесное голодание.
Мне кажется, с нашими способностями уже давно можно было перевернуть весь мир, но отчего-то мы этого не делаем. Или все же..?
Абзац.
Давай начнем если не новую страницу, то хотя бы новый абзац.
В новом городе, в новой книге.
Все эти литературные метафоры насколько же близки мне, как и дыхание.
В них порой намного больше искренности и чувств, чем в том, что преподносят тебе своим отношением другие люди. От них, в пятидесяти процентах случаев, хочется отгородиться.
Чужие слова — жестокое оружие.
Сами по себе слова — спасение.
Новый город — это как книга, которую пролистываешь, замечая лишь отдельные предложения. Магазины, в которые ты не заходишь. Витрины, которые разглядываешь с улиц. Крыши домов, балконы и изувеченные машины (с изувеченными людьми).
Кто мы в этом городе?
Что мы должны сказать друг другу (и должны ли)?
Мне кажется, что здесь мы найдем лишь часть того, в чем мы нуждаемся.
А дальше — дальше у нас еще сотни городов и мест, где мы еще не были.