пройдёт ещё полкруга или круг
среди вселенских пыли или света…
и вот однажды рано поутру
проявятся неясные ответы
не в символах и в знаках, а в словах –
таких же, как и были… как и надо…
пока была нескошена трава
осколками взорвавшегося «града»…
и пролетит полвека или век
среди нечеловеческих занятий…
война уйдёт не сразу… к человеку
вернётся неизломанность понятий,
изломанных привычкой убивать,
стрелять по целям и лежать под танком,
и будет – ох, как трудно! – отвыкать
от мыслей, слов и жизни наизнанку...
где человек – всего лишь «карандаш»,
а «ленточка» – машины на дороге,
где каждый – только «наш» или «не наш»
а «тело» – это руки или ноги…
и где тела сшивают, как тряпьё,
а «иглами» сбивают самолёты,
где смерть не просвистит, а пропоёт,
и упадёт не человек – «двухсотый» –
и не услышит больше никогда
как пропоют в «зелёнке» две «кукушки»:
одна – недосчитавшая года,
и та другая – взявшая на «мушку»…
война уйдёт – досрочно или в срок…
и пол-земли отложится в суглинок...
но навсегда останется упрёк,
глядящий с выразительных картинок
сюжетом, что рисуют малыши,
ничтожа выразительность и средства…
«в коробочках горят карандаши» –
рисунки из какого-то недетства…