Галилей:
Все, что измерить можно, измеряй,
Что невозможно - измеримым делай.
Весь Божий мир - одно сплошное тело
И матерьялен, Артемиза, даже Рай.
К земле и в землю с ускорением одним
Устремлено физическое тело.
Душа ж от тела только отлетела,
Как превратилась во вселенский дым.
И Млечный Путь, коль взор приблизишь к небу,
Предстанет как скопленье дальних звезд,
А пепла лунного свечение и рост -
Лишь отраженье солнца на потребу
Влюбленным и поэтам. И поля -
Цветущие, благоуханьем дышат,
Приблизь глаза, их ухом не услышишь -
То ветер солнечный. Его же - измеряй!
Артемизия:
Учитель, я с почтением внимаю
Словам, сошедшим с вашего пера,
И поцелуями смиренно покрываю
Края манжет на ваших рукавах.
Но я в смятеньи. Можно ль все измерить?
Измерить боль и униженья стыд?
Как взвесить ненависть? С чем отвращенье сверить?
А горечь неотвеченных обид?
И, лунным пеплом посыпая плечи,
Я из полыни горькой вью венок.
Ведь если дух, живущий в нас, не вечен,
То мимолетен искупленья срок!
И тот, кем обесчещена была я,
Кем чистота поругана моя,
Расставшись с телом, мирно отбывает
В мерцающие сферы бытия?
Нет! Надобно исход его измерить
Не ангельским пареньем в вышине -
В крови отяжелев, дугою смерти
Душа насильника, лети к земле!
Мой Галилео, свет очей, я припадаю
К твоим стопам, о будь благословен,
Я тысячу лобзаний посылаю
Тебе - измерившему жизни тлен!