Спи-усни, моя синица.
Ты была и друг, и гость.
Птице маленькое снится:
зерна, листья, ягод горсть.
(Мария Маркова)
Перед рассветом, когда и бессоному спится
тихо и сладко, как будто котёнку в пиме,
в жёлтой фланелевой кофте домашней синица
тинькает на балалайке в предутренней тьме.
Что ей за дело до меди петушьего горна
и перебрёха смурных от побудки собак –
свой немудрёный этюд повторяет упорно
зеленоспинная рыбка – а может, рыбак.
Глядя из жёлтой листвы на хрипатого петю
и недопёска с раззявленным радостно ртом,
весело свищет синица – уже на кларнете,
ей-то, двухлетней, известно, что будет потом:
выпадет снег, и начнутся голодные будни –
как раздобыть под корой насекомых зверей.
На Рождество от щедрот петушиного студня
перепадёт, как обычно, кусочек и ей.
Вырастет пёс – заполошным цепным психопатом:
будет бросаться и лаять, и щёлкать клыком,
и подвывать, как приснится ему, что когда-то
бегал на воле смешным головастым щенком.
Ну, а весной на гастроли нагрянут оркестры
из африканских земель - сладкопевцев, засим
все позабудут синиц - и кому интересно,
сколько каким-то синицам отпущено зим?
По телетайпу сорочьему – свежие сплетни,
стрёкот кромешный и треск - не понять и словца…
Скоро зима. Даже если и быть ей последней,
разве её мы с тобой не пройдём до конца?
Написано сюда: http://stihi.ru/2014/09/25/9368