...And in this labyrinth where night is blind...
...До всех мужчин, — и после.
Лёгкий снег засыпает ресницы.
А душа, как робкая девочка,
всё боится сделать шажок,
всё боится упасть в поток, —
потому что из этой воды
каждый раз ты выходишь другим.
... До всех мужчин, и после, —
ты глядишь по ночам в пустоту,
вспоминая тот образ, который
до рожденья впечатан в тебя.
Он такой... беззащитный.
Но — только с тобой.
Наяву — безграничны воля и власть.
Он — творец, демиург, созидатель
новых слов и новых миров.
Он бесстрашен, велик,
но он проклят.
Падший ангел с подбитым крылом,
человек, за гордыню низринутый,
демон, к свету стремившийся,
и настигнутый местью
всевидящей тьмы...
...Обречённая нежность.
Волосы цвета опавшей листвы,
и весеннее небо — глаза.
И — не быть вам с ним вместе.
— Нельзя.
Андрогин, восставший на Бога, —
вот кем вместе станете вы.
Навсегда быть в разлуке.
Как странно.
Даже если
встречу подарит слепая судьба, —
взгляд потупив, пройти,
не коснувшись и тени друг друга.
...Лишь порой, в переливчатом воздухе
той весны, что уже не наступит,
этот Дух, с твоим разлучённый —
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
— Этот Дух, что являлся и раньше,
в прежних жизнях, должно быть,
и в снах, —
Ты и он тогда были рядом,
ты и он — просто два разных имени
одинакового естества.
...Но теперь, во вселенской разлуке,
вам осталась лишь смутная память.
Иногда она встрепенётся, —
как волна, или крик, или боль, —
и затихнет, оставив лишь шёпот;
«Почему, почему, зачем?..»
Так шептала в ночи мне Психея,
но её не слушала я.
...Этот образ, задумчивый, странный, —
до всего, даже и до рожденья, —
Ангел, демон ли ты —
нет мне дела.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
До всех мужчин — и после.
Лёгкий снег засыпает ресницы.
Всё уносит, уносит поток.
1999